Понятие "имущество" в российском праве и в Конвенции
о защите прав человека и основных свобод
В качестве базисных институтов цивилистики в течение всей ее многовековой
истории выступают "имущество", "собственность",
"право собственности". Конституция РФ также использует
указанные понятия, не определяя их дефинитивно; их содержание раскрывается
с позиций традиционной цивилистической доктрины.
Динамика общественных отношений, регулируемых как нормами частного
права, так и публично-правовыми нормами, а также их генезис безусловно
предопределили и обусловили некоторую трансформацию содержательной
части понятия "имущество". Вместе с тем следует отметить,
что ни в одной отрасли российского национального права нет его легальной
дефиниции, в равной степени как она не закреплена в международно-правовых
нормах.
Как уже неоднократно отмечалось в литературе юридической и экономической
направленности, имущество субъекта права является необходимым базисом,
формирующим как его имущественный актив, являющийся гарантией и
пределом его потенциально возможной ответственности, так и пассив.
Возникновение определенных обязательств перед контрагентом по гражданско-правовой
сделке и перед бюджетом напрямую зависит как от вида и характера
сделки (деятельности), осуществляемой субъектом права, так и от
соответствующих норм законодательства о налогах и сборах, касающихся
конкретного объекта налогообложения.
В последнее время аксиоматичным стал тезис о взаимовлиянии и взаимопроникновении
частноправовых и публично-правовых норм и институтов. Публичное
законодательство, в частности законодательство о налогах и сборах,
ставит возникновение определенных обязательств перед бюджетом в
зависимость от вида деятельности, осуществляемой субъектом права,
содержания гражданско-правовых отношений, возникающих между ним
и его контрагентом, а также от принадлежности ему определенного
имущества.
С принятием Федерального закона от 9 июля 1999 г. "О внесении
изменений и дополнений в часть первую Налогового кодекса Российской
Федерации" из понятия "имущество для целей налогообложения"
исключены имущественные права, что вступает в известный правовой
конфликт с конституционно-правовым содержанием понятия "имущество",
используемым в гражданском обороте.
Необходимо отметить при этом, что ни содержание гражданско-правового
понятия "имущество", ни содержание понятия "имущество
для целей налогообложения", предлагаемое ч.2 ст.38 НК РФ, не
соответствуют содержанию понятия "имущество", сформированному
практикой применения Конвенции о защите прав человека и основных
свобод, которая в силу прямого указания п.4 ст.15 Конституции РФ
является частью правовой системы России. Кроме того, в случаях,
когда международным договором Российской Федерации установлены иные
правила, чем предусмотрены национальным законом, то применяются
правила международного договора.
Ратификация Российской Федерацией Конвенции о защите прав человека
и основных свобод обусловила принятие Россией на себя целого ряда
правовых обязательств, в числе которых не последнее место занимает
приведение в соответствие с Конвенцией национального законодательства
и правоприменительной практики. Кроме того, Россия приняла на себя
обязательство в случае возникновения коллизии между нормами национального
права и положениями Конвенции обеспечить реализацию правоприменительными,
в том числе судебными, и правоохранительными органами норм Конвенции
о защите прав человека при соблюдении требований п.4 ст.15 Конституции
РФ.
В связи с этим необходимо обратить внимание на последовательно реализуемый
подход Европейского Суда по правам человека, отображенный в целом
ряде прецедентов и ориентированный на чрезвычайно расширительное
толкование прав и свобод лица. Как следствие, и понятие "имущество",
сформулированное Европейским Судом, наполняется более емким содержанием.
Высший Арбитражный Суд РФ в информационном письме от 20 декабря
1999 г. указал на то, что судам надлежит принимать во внимание принципы,
применяемые Европейским Судом по правам человека при защите имущественных
прав в процессе осуществления правосудия в арбитражных судах Российской
Федерации. Таким образом, складывается ситуация, при которой постановления
Европейского Суда учитываются или по меньшей мере должны учитываться
судебными органами, в том числе и органами, отправляющими "конституционное"
правосудие, в их практике.
Практикой Европейского Суда по правам человека выработано довольно
емкое понятие "имущество", которое получило широкое применение.
В частности, в некоторых случаях Суд высказывал мнение о том, что
термин "имущество" относится ко всем закрепленным правам,
которые способен доказать заявитель. Сюда, несомненно, включены
такие активы частного права, не являющиеся физической собственностью,
как акции или денежные требования, основанные на договоре или деликте.
Право свободно пользоваться имуществом охватывает некоторые экономические
требования, основанные на публичном праве, такие, как льготы, получаемые
в соответствии с системами обязательного страхования, установленного
законом, регулирующим вопросы социального обеспечения. При этом
закрепленное в Конвенции экономическое право личности на имущество
определяется как "право собственности" в широком смысле.
В сфере теории и практики правового регулирования имеют большое
значение принципы, применяемые Европейским Судом по правам человека
при разрешении конкретных дел. Эти принципы в значительной степени
находят отражение в практике Конституционного Суда РФ. Так, Конституционный
Суд РФ в постановлении от 16 мая 2000 г. по делу о проверке конституционности
отдельных положений п.4 ст.104 Федерального закона "О несостоятельности
(банкротстве)" в связи с жалобой компании "Timber Holding
International Limited" признал не соответствующими Конституции
РФ проверяемые положения в той части, в какой они позволяют передавать
соответствующим муниципальным образованиям жилищный фонд социального
использования, детские дошкольные учреждения и объекты коммунальной
инфраструктуры, жизненно необходимые для региона, без выплаты должникам
- собственникам, находящимся в процедуре конкурсного производства,
разумной, справедливой компенсации, обеспечивающей баланс публичных
и частных интересов.
Использованным в данной статье понятием "имущество" в
его конституционно-правовом смысле, как отметил Конституционный
Суд РФ, охватываются не только вещи и вещные права, но и права требования,
в том числе принадлежащие кредиторам.
Такая правовая позиция присутствует и в постановлении Конституционного
Суда РФ от 17 декабря 1996 г. по делу о проверке конституционности
пп.2, 3 ч.1 ст.11 Закона РФ "О федеральных органах налоговой
полиции". Выявленный Конституционным Судом смысл понятия "имущество"
корреспондирует толкованию этого понятия Европейским Судом, которое
лежит в основе применения им ст.1 Протокола N 1 к Конвенции о защите
прав человека и основных свобод.
Конституционным Судом был сделан вывод о том, что права требования
и законные интересы кредиторов в рамках конкурсного производства
в процедуре банкротства подлежат защите в соответствии с ч.3 ст.35
Конституции РФ. Исключение названных объектов из конкурсной массы
и передача их в силу прямого указания закона муниципальным образованиям
является допустимым ограничением права частной собственности должника,
которое осуществляется в целях защиты прав и законных интересов
других лиц (ч.3 ст.55 Конституции РФ). При этом, однако, не могут
не учитываться и частные интересы, в том числе интересы должника
и кредиторов в рамках конкурсного производства. В этом смысле положения
п.4 ст.104 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)"
представляют собой чрезмерное, непропорциональное конституционно
значимым целям, а потому произвольное ограничение права собственности
должника и, следовательно, конкурсного кредитора в конкурсном производстве
и умаляет конституционное право частной собственности. В связи с
этим законодателю надлежит, исходя из принципов правового государства,
регламентировать условия перехода права собственности, в частности
его утраты, на основе юридического равенства и справедливости в
соответствии с Конституцией РФ.
Таким образом, Конституционным Судом подтверждена позиция о том,
что использованным в ст.35 Конституции РФ понятием "имущество"
в его конституционно-правовом смысле охватываются, в частности,
вещные и обязательственные права требования. Определенное им содержание
понятия "имущество" в части включения в его структуру
и прав требования не вызывает сомнений. Но в то же время представляется
небесспорной возможность распространения классического проприетарного
режима на указанную категорию объектов гражданских прав. При этом
следует отметить, что означенная позиция Конституционного Суда РФ
полностью коррелирует с позицией Европейского Суда в части формирования
содержания понятия "свое имущество" лица.
В постановлении от 13 декабря 2001 г. по делу о проверке конституционности
ч.2 ст.16 Закона г. Москвы "Об основах платного землепользования
в г. Москве" в связи с жалобой гр. Т. Близинской Конституционный
Суд РФ еще раз реализовал изложенный подход и, используя понятие
"свое имущество", пришел к выводу о том, что ч.3 ст.35
Конституции РФ гарантируется не только защита права собственности,
но и таких имущественных прав, как право постоянного (бессрочного)
пользования или пожизненного наследуемого владения земельным участком.
Таким образом, по мнению Конституционного Суда РФ, "своим имуществом"
может выступать не только объект права собственности.
Думается, анализ состоявшихся прецедентов способен представить практический
интерес, в том числе и в части определения содержания понятий "имущество"
и "собственность" лица с точки зрения Европейского Суда.
Исследование проблем соотношения понятия "имущество",
входящего в инструментарий как различных отраслей права, так и норм
различного правового уровня, вряд ли возможно без даже краткого
анализа его содержания. Так, к объектам гражданских прав в соответствии
со ст.128 ГК относятся вещи, включая ценные бумаги, иное имущество,
в том числе имущественные права; работы, услуги и информация; результаты
интеллектуальной деятельности, в том числе исключительные права
на них (интеллектуальная собственность); нематериальные блага. При
этом, говоря об институциональной категории "имущество",
мы понимаем всю совокупность имущественных благ, способных быть
объектом распоряжения субъекта гражданского права. Гражданское законодательство
определяет имущественные права в качестве объекта гражданских прав,
формирующего в числе прочих объектов имущество субъекта.
Под имущественными правами понимаются субъективные вещные права
участников гражданских правоотношений, возникающие по поводу владения,
пользования и распоряжения имуществом, а также обязательственные
права требования, вытекающие как из договорных, так и из внедоговорных
обязательств.
Статья 11 Налогового кодекса РФ содержит указание на то, что институты,
понятия и термины гражданского, семейного и других отраслей российского
законодательства применяются для целей налогообложения в тех значениях,
в которых они используются в соответствующих отраслях законодательства,
если иное не предусмотрено Кодексом. Это "иное" установлено
в части определения понятия "имущество для целей налогообложения":
если гражданское законодательство включает имущественные права в
состав имущества субъекта гражданско-правовых отношений в качестве
объекта гражданских прав, то налоговое законодательство в ч.2 ст.38
НК, напротив, определяя понятие "имущество для целей налогообложения"
и принимая гражданско-правовую классификацию видов объектов гражданских
прав, исключает из их числа имущественные права.
В то же время практика Европейского Суда по правам человека выработала
качественно иные подходы к определению содержания этого понятия.
Так, в силу ст.1 Протокола N 1 к Конвенции по правам человека "каждое
физическое или юридическое лицо имеет право беспрепятственно пользоваться
своим имуществом. Никто не может быть лишен своего имущества иначе
как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом
и общими принципами международного права". Указанная формулировка
предопределила возникновение вопроса о том, что есть "имущество"
с точки зрения Европейского Суда.
В 1979 году по делу "Маркс против Бельгии" Суд высказался
следующим образом: "...право беспрепятственного пользования
имуществом" гарантирует "в сущности право собственности".
Речь фактически идет о том, какие объекты способны выступать в качестве
самостоятельного экономического блага. Коль скоро ст.1 Протокола
N 1 к Конвенции содержит указание на право собственности, на основании
которого имущество может принадлежать определенному лицу, интересен
вопрос о том, какое именно имущество может принадлежать лицу именно
на этом праве. Так, в постановлении по делу "Ван Марле против
Нидерландов" от 26 июня 1986 г. Судом отмечено, что в спектр
статьи подпадает любое "...частное право, представляющее имущественную
ценность и, следовательно, "имущество" по смыслу первой
фразы ст.1...".
В указанном деле основанием для обращения заявителей с жалобой в
Европейский Суд явилось непризнание государством их профессиональных
дипломов, что затронуло их определенные экономические права.
Удаляясь от не вызывающей сомнения способности вещи принадлежать
лицу на праве собственности, рассмотрим определенную практикой применения
Конвенции позицию, что объектом права собственности могут быть не
только вещи, но и имущественные права. Так, в постановлении Европейского
Суда по правам человека от 16 сентября 1996 г. по делу "Гейгусуз
против Австрии" указано, что "право на финансовую помощь,
если она предусматривается законодательством, является материальным
правом, включаемым в понятие "имущество" по смыслу ст.1
Протокола N 1".
По делу "Доймеланд против Федеративной Республики Германия"
(постановление Европейского Суда от 29 мая 1986 г.) предметом требования
в национальных судебных инстанциях явилось требование о предоставлении
заявительнице дополнительной пенсии в связи со смертью ее мужа в
результате несчастного случая на производстве. Суд в п.71 постановления
признал это право "личным, имущественным и субъективным",
т.е. правом частным. В качестве критерия определения характера права,
подлежащего защите, Суд предложил использовать "содержание
и последствия осуществления данного права, а не его юридическую
классификацию в соответствии с внутренним законодательством заинтересованного
государства".
С учетом вывода Суда по уже упоминавшемуся делу "Гейгусуз против
Австрии" можно прийти к аналогичному выводу в рамках приведенного
дела, указав, что право на получение пособия, равно как и право
на получение финансовой помощи, является материальным. По мнению
Суда, материальное право, в том числе обязательственное право требования,
может входить в состав имущества лица при условии, чтобы право было
бесспорным, действительным, подлежащим исполнению и, следовательно,
защищаемым ст.1 Протокола N 1.
Таким образом, исходя из сложившейся практики Европейского Суда
по правам человека, можно сделать вывод, что в собственности лица
может находиться любое имущество, как выраженное в материальной
форме (вещи), так и представляющее собой права на вещи и обязательственные
права требования с распространением на них проприетарного режима.
Собственность лица способна формироваться и за счет нереализованных
требований, если в достаточной мере установлено, что оно может быть
юридически реализовано. Соответствующая позиция Европейского Суда
была отображена в его постановлении от 7 мая 2002 г. по делу российского
гражданина А. Бурдова.
Анализ правовых позиций Европейского Суда по правам человека и Конституционного
Суда РФ в части определения содержания и смысла понятий "имущество"
и "собственность" свидетельствует об использовании при
этом единых унифицированных подходов. В результате, по мнению указанных
судебных органов, к имуществу лица относятся и права требования
с распространением на них режима собственности. В том случае, если
указанная позиция не будет подвергнута корректировке или разъяснена,
придется признать возможным использование традиционных способов
защиты права собственности и других вещных прав для защиты и восстановления
прав, носящих обязательственный характер, что с точки зрения цивилистической
догмы и юридической техники вряд ли возможно.
Обращает на себя внимание и проявившееся неполное соответствие понятия
"имущество" в его конституционно-правовом смысле с гражданско-правовым
содержанием указанного понятия, в рамках которого в состав имущества
субъекта включаются вещи, а не права на вещи. В то же время понятие
"имущество", используемое в законодательстве о налогах
и сборах, вступает в определенный конфликт как с гражданско-правовым,
так и конституционно-правовым содержанием указанного понятия, поскольку
вопреки существующей на сегодняшний день цивилистической систематике
исключает из его содержания даже имущественные права.
Следует отметить также, что ни Европейский Суд по правам человека,
ни Конституционный Суд РФ не определили четких критериев для определения
объектов, способных формировать имущество субъекта права. Представляется,
что данное обстоятельство позволяет сформировать более широкий спектр
прав и интересов, подпадающих под юридическую защиту, и, как следствие,
более емкое содержание понятия "собственность".
Таким образом, динамика общественно-экономического развития предопределяет
необходимость выработки новой унифицированной институциональной
правовой категории, более объемной по содержанию, чем понятия "собственность"
и "имущество", и способной охватить весь спектр интересов
и благ экономического характера.
Л. Лапач,
начальник отдела анализа судебной практики
Арбитражного суда Ростовской области
"Российская юстиция", N 1, январь 2003 г.