Субъективное гражданское право как элемент правоотношения
"Выделение субъективного права в составе правоотношения является
необходимым, если иметь в виду, что правоотношение - это отношение
как минимум двух субъектов. И понятие субъективного права определяет
распределение прав и обязанностей этих как минимум двух субъектов
с тем, чтобы возможность определенного поведения одного субъекта
не уничтожала возможности определенного поведения другого субъекта"*(1).
Социально значимое поведение участников общественных связей в сфере
гражданского оборота подлежит нормативному регулированию. Вместе
с тем, сами по себе нормы российского гражданского законодательства
не порождают гражданские правоотношения, не вызывают к жизни субъективные
гражданские права. Нормы объективного права лишь устанавливают возможность
определенного поведения "в натуре", придают ему характер
юридически значимого и, обеспечивая охраной его допустимые варианты,
представляют их в виде юридических категорий субъективного гражданского
права и правовой обязанности. Тем самым способы поведения определенным
образом ограничиваются, чтобы гарантировать соблюдение интересов
других членов гражданского общества: там, где есть юридические категории,
не может быть безусловной свободы поведения.
Связующим звеном между нормой объективного права и конкретным правоотношением
служат юридические факты (юридические составы) - конкретные жизненные
обстоятельства, результатом которых выступают такие последствия,
которые нормами объективного гражданского права предсказаны или
одобрены, т.е. признаны в качестве допустимых. Е.Н. Трубецкой, считавший,
что право может изменяться не только вследствие мимолетных событий,
но и под влиянием длящихся состояний, называет такие жизненные обстоятельства
"состояниями событий действительности, которым свойственно
устанавливать и прекращать права"*(2).
Действительно, нельзя отрицать, что не только само жизненное обстоятельство
- мимолетное событие реальности, но и его состояние, в том числе
отраженное в мыслях и ощущениях лиц, которых коснулось данное событие
(действие), его реальные и ожидаемые (предсказанные) последствия
влияют на решение субъектов права, к какому правовому последствию
следует отнести то или иное событие действительности. Отрасль гражданского
права обеспечивает такое положение дел, при котором субъекты гражданского
права общеобязательный механизм, данный в виде принципов и норм
объективного права, как бы "примеряют" к своим частным
интересам и делают окончательные выводы о допустимости или недопустимости
тех или иных вариантов поведения и их последствий в рамках данного
конкретного правоотношения. "Привязывая" общую норму к
конкретным условиям, в которых действуют участники, последние либо
выражают свою волю, либо ощущают последствия своих поступков"*(3).
С.С. Алексеев, называя юридические факты "рычажком", приводящим
нормы объективного права в действие", наделяет гражданское
правоотношение качествами средства индивидуального регулирования
гражданско-правовых отношений, осуществляемого на основе норм объективного
права, поскольку оно приводит к формированию конкретного содержания
прав и обязанностей участников правоотношений как условий их взаимного
поведения*(4).
Что же касается субъективных гражданских прав, образованных процессом
правотворчества членов гражданского общества, то право выступает
в данном случае в форме притязаний, а не велений и нуждается в особом
механизме обеспечения реализации заключенных в нем возможностей.
Наиболее последовательно и ярко это проявляется в сфере действия
таких юридических фактов, как сделки и договоры, поскольку они играют
роль средства формирования и порождения прав и обязанностей участников
конкретного правоотношения как возможных и обязательных вариантов
их поведения в пределах конкретной правовой связи участников. В
этом случае субъекты получают возможность своей волей и в своих
интересах определять условия и содержание поступков друг друга с
тем, чтобы возможности определенного поведения одного подкреплялись
возможностями другого, а затем уже давать субъективную оценку того,
что в виде правовых последствий может быть допущено либо запрещено
на основе норм объективного права.
Понятие правоотношения как общественного отношения, урегулированного
нормой права, применительно к гражданскому правоотношению требует
уточнения, ибо гражданские правоотношения чаще всего по своей сути
являются инициативными, возникающими как результат применения механизмов
саморегуляции в процессе совершения сделок и заключения соглашений.
Как справедливо подчеркивает Б.Б. Черепахин, равенство и взаимная
неподчиненность субъектов гражданского права на первый план упорядочения
частно-правовых общественных отношений выдвигает сделки и договоры
как типичное средство децентрализованного регулирования*(5). Гражданские
правоотношения среди иных правовых отношений выделяются также тем,
что возникают они, как правило, в сфере нормального гражданского
оборота, и их существование предназначено для того, чтобы обеспечить
его участникам цивилизованный ход процессов присвоения и потребления
социальных благ, относящихся к объектам субъективных гражданских
прав. Не подлежит сомнению, что условия, на которых совершаются
сделки и заключаются договоры, лежащие в основании возникновения
и развития гражданских правоотношений, вырабатываются участниками
гражданского оборота на основании закона и в пределах, обозначенных
объективным правом. Но, вместе с тем, гражданские правоотношения
- это отношения частного оборота, частных интересов, баланс которых
должен выдерживаться всякий раз как эквивалентно возмездный. И объективное
право, не будучи в состоянии отобразить, в чем же непосредственно
для каждого конкретного случая проявляется субъективный интерес
его участников, какими мерками определяется выдержанность частного
баланса, предоставляет сторонам гражданского правоотношения известную
свободу в определении пригодности либо недопустимости последствий,
вызванных теми либо иными явлениями и состояниями объективной действительности.
Неопровержимыми доказательствами этого утверждения служат: институт
признания сделки недействительной, например, при условии существенного
заблуждения сторон (стороны), институт "реанимации" сделки,
закрепленный ст.165 ГК РФ, возможность одностороннего расторжения
договора при доказанности существенности потерь по причине объективно
изменившихся обстоятельств либо в результате нарушения условий соглашения
другой стороной и т.п. Следовательно, нормы гражданского (объективного)
права лишь фиксируют условия установления субъективных гражданских
прав и юридических обязанностей. Средством регулирования поведения
индивидуумов выступает правоотношение, являющееся юридической формой
реализации их интересов, обладающих свойством правомерности. Вместе
с тем, окончательное решение вопроса о том, насколько правомерен
интерес, реализуемый в рамках "локального правопорядка",
насколько законны способы и приемы его реализации, остается за самими
участниками правовых моделей, создаваемых в процессе индивидуального
правового регулирования. И в отличие от общественных отношений,
регулируемых нормами отраслей публичного права, где существует общеобязательность
правовых установлений и любое отклонение от них влечет меры принуждения
к субъекту со стороны государства, в частно-правовых отношениях
механизм принуждения к надлежащему поведению "включается"
государством, как правило, лишь по инициативе их участников.
"Гражданское право искони и по самой своей структуре было правом
отдельной человеческой личности, сферой ее свободы и самоопределения.
Здесь впервые зародилось представление о человеке как о субъекте
прав, т. е. представление о личности как о чем-то юридически самостоятельном
и независимом даже по отношению к государству и его властям"*(6).
И с этой точки зрения правоотношение, самостоятельно построенное
его участниками на базе типовой модели, может быть определено как
конкретная мера взаимодействия субъектов. Связь общего и частного
(типовой модели правоотношения и конкретного правового отношения)
осуществляется через правовое состояние его субъектов, выражающееся
как состояние связанности субъективными правами и обязанностями,
присущими данному конкретному правоотношению. Объем реализации правовых
возможностей и долженствований субъектов зависит от хода их реализации,
от специфики правового режима объекта правоотношения и некоторых
других факторов. При этом набор субъективных прав и обязанностей
предопределен также правовым статусом субъектов правоотношения и
свободой их усмотрения, а не только правовым режимом объекта конкретных
субъективных прав, и все это в совокупности оказывает воздействие
в том числе на содержание взаимодействия участников правоотношения.
"Состояние юридической связанности субъектов права определяет
вид и меру их возможного или должного поведения в конкретных жизненных
ситуациях"*(7). Такое состояние "юридической связанности"
возникает лишь в пределах какого-либо гражданского правоотношения,
поскольку термин "связанность" предполагает не только
наличие правовых связей между участниками общественного отношения,
но и их взаимообусловленность, а также динамичный характер "не
моментального, но длящегося явления".
Вместе с тем, если поведение субъектов правоотношения подлежит регулированию
объективным правом посредством установления конкретных правил их
поведения, то появление субъективного права вне правового отношения
весьма сомнительно. Хотя существует и иная точка зрения: ряд ученых*(8)
полагает, что субъективное право может возникать и развиваться и
вне правоотношения. Анализируя абсолютное право собственности и
другие права абсолютного характера, авторы и последователи данной
идеи под правоотношениями понимают только "стабильные"
правовые связи, конкретизированные по субъектам и содержанию, считая,
что без конкретного взаимодействия строго определенных лиц правоотношение
не существует. Однако конкретизация по лицам правомочного и обязанного
субъектов не является безусловным и необходимым признаком гражданского
правоотношения*(9). Справедливым представляется мнение о том, что
"точная определенность участников не относится к специфическим
признакам правоотношения"*(10).
При этом хотелось бы обратить внимание на то, что взаимодействие
участников гражданского правоотношения есть не что иное, как их
взаимное поведение, выступающее лишь предметом правового регулирования,
в то время как субъективные права и обязанности, являющиеся элементом
правового отношения, - это средство правового воздействия на поведение.
При этом такое взаимодействие не должно пониматься в качестве уже
состоявшегося - это поведение, которое потенциально возможно в данном
гражданском правоотношении, и обеспечение его предсказуемости есть
основная задача регулирования поведения людей посредством механизма
гражданского правоотношения. Ведь если представить правоотношение
собственности в виде квадрата, разделенного пополам, левую половину
принять за сферу субъективного гражданского права, правую - за сферу
обязанности, то в нормально развивающемся правоотношении собственности
линия, разделяющая квадрат пополам, должна оставаться в состоянии
покоя. В случае нарушения "границы" общественное отношение
перестает быть гражданским правоотношением, оно превращается в гражданское
правонарушение, и отсюда следует однозначный вывод о невозможности
существования гражданского правоотношения собственности как правового
отношения, участники которого ведут себя правомерно.
Не секрет, что приверженцы позиции существования субъективных гражданских
прав вне правоотношения считают, что абсолютные права лишь в момент
их нарушения принимают форму правоотношения, так как только в этот
момент конкретизируется обязанное лицо, а до этого они существуют
как правовые общественные связи нестабильного характера. В этом
случае наличие либо отсутствие прямого непосредственного контакта
между субъектами права и обязанности объявляется квалифицирующим
признаком для принятия решения о наличии либо отсутствии правоотношения.
Однако такое несколько упрощенное представление о правоотношении
является следствием того, что правоотношение воспринимается и обозначается
не как юридическая форма общественного отношения, а как само общественное
отношение, не как юридическая, а как социальная связь. Между тем,
"юридические отношения есть вообще идеальные отношения между
лицами. Право собственности, например, не есть физическое взаимодействие
между лицом и вещью; оттого, что я стал собственником какой-либо
вещи, в ней не произойдет никаких физических или химических изменений.
Я, наконец, могу быть собственником вещи, которую я никогда не видел
и не осязал, с которой я никогда не приходил в физическое соприкосновение.
Право собственности представляет собой мыслимое идеальное отношение
между мной и прочими лицами, которые должны уважать мое право. То
же самое следует сказать и обо всех вообще правоотношениях"*(11).
Стало быть, и субъективное гражданское право, будучи лишь элементом
правоотношения, а не самостоятельным и автономным правовым явлением,
должно нести на себе отпечаток всех сущностных характеристик того
целого, частью которого оно является. Поэтому как юридическая категория
субъективное гражданское право также должно быть объявлено лишь
идеальной моделью фактического поведения, существующей не в реалии,
а в понятиях, представлениях, определениях. Между тем, и право в
целом "может быть представлено в виде разветвленной системы
иерархически подчиненных правовых моделей, где в рамках общих нормативных
предписаний создаются конкретные правовые модели общественных отношений,
закрепленные в различных нормативных и индивидуальных правовых актах"*(12).
Можно, конечно, согласиться с О. Ломидзе, которая, проведя сравнительный
анализ концепций существования субъективного права в пределах правоотношения
либо вне правоотношения, отмечает, что "расхождение между ними,
внешне достаточно жесткое, на поверку оказывается не таким уж непримиримым",
поскольку сторонники обеих концепций признают наличие между носителем
субъективного абсолютного права и всеми остальными лицами правовой
связи, лишь рассматривая эту связь как более прочную, если она возникает
между конкретно-определенными лицами, т.е. в пределах правоотношения*(13).
Вместе с тем те, кто утверждает, что существование субъективного
гражданского права невозможно вне правоотношения, также придают
определенное значение способу индивидуализации субъекта, но считают
его достаточным лишь для того, чтобы положить в основу классификации
правоотношений, подразделив их на общие (общерегулятивные) правоотношения
и конкретные (абсолютные и относительные)*(14).
И все же, соглашаясь с мнением Г.Ф. Шершеневича о том, что "без
субъективного права нет юридического отношения"*(15), следует
настаивать на правоте другого утверждения, в соответствии с которым
"без юридического правоотношения субъективное гражданское право
невозможно". Ибо право без правоотношения существовать не может,
иначе это не право по сути, так как в этом случае, к примеру, не
возникает обязанность других лиц воздерживаться от его нарушения.
Общий запрет закона "не нарушать" применительно к каждому
конкретному субъективному гражданскому праву уточняется либо соглашением
его участников, либо усмотрением правомочного лица, и только на
базе этого уточнения субъекты права получают представление о том,
что есть нарушение. То, что на стороне обязанной в абсолютных правоотношениях
находятся все иные лица, не ведет к безусловному выводу о том, что
связь каждого из них с правомочным лицом невозможна. Более того,
лишь наличие такой связи является основанием предъявления требований
о прекращении того или иного поведения и применения мер защиты,
поскольку нарушение субъективного права есть не что иное, как вторжение
в сферу свободы правомочного лица, нарушение пределов этой свободы
лицом, обязанным воздерживаться от подобных действий. Предъявить
свое право допустимо только в случае, когда находишься в правоотношении
(правовой связи) с лицом обязанным.
Отметим особо, что вообще предъявить право можно любому лицу, но
предъявить право в целях его осуществления - только лицу обязанному.
Именно поэтому очевидно, что гражданское правоотношение и гражданское
правонарушение - это одно и то же явление, только на разных стадиях:
гражданское правонарушение - это отношение, преобразованное из гражданского
правоотношения неисполнением (недолжным исполнением) лежащих на
субъекте обязанностей. И если субъект прав и обязанностей "не
допущен" в качестве такового в сферу гражданского правоотношения,
то почему в сфере гражданского правонарушения он появляется в качестве
обязанного либо управомоченного лица? Правовое положение участников
в сфере гражданского правонарушения опирается на принципы гражданского
права, которые выработаны для участников гражданского правоотношения
в сфере (пределах) нормального хода реализации составляющих его
правовых возможностей. Если допустить, что субъективное право существует,
но нет обязанных этим правом лиц, непонятно, для кого и в каких
целях очерчены пределы свободы правомочного лица? Тем более что
регулятивное воздействие норм объективного права, например, на личные
неимущественные отношения правоведами усматривается "в юридическом
признании принадлежности каждому гражданину с момента рождения неотчуждаемых
личных неимущественных благ, в юридическом опосредовании свободы
индивида определить свое поведение в индивидуальной жизнедеятельности
по своему усмотрению, в юридической фиксации пределов этой свободы"*(16).
А если учесть, что личные неимущественные блага выражают общественное
состояние субъекта их принадлежности, а имущественные ценности отражают
состояние имущественной обособленности и самостоятельности*(17),
становится понятным, что не существует принципиальных различий регулятивного
воздействия норм объективного права на имущественные и неимущественные
отношения гражданско-правовой сферы.
Но, очертив пределы свободы для одного лица, объективное право вынуждено
предоставить ему механизм обеспечения нерушимости границ этого достояния.
Такое возможно только в рамках правоотношения, поскольку лишь оно
выступает правовой формой связанности субъектов через принадлежность
субъективного гражданского права и противостоящей ему обязанности.
"За отведенные ему пределы субъект права не смеет выходить,
потому что он рискует задеть чужие, обеспеченные тем же объективным
правом интересы, но в этих пределах он может осуществлять свои интересы,
как ему угодно", поскольку "где есть субъективное право,
там непременно имеется и правовая обязанность"*(18). Ведь и
О. Ломидзе вслед за другими учеными именно по наличию обеспеченности
субъективного права противостоящими ему обязанностями разграничивает
субъективное право и законный интерес*(19).
Специфика правового положения участников гражданских правоотношений
как носителей возможностей правообладания состоит в том, что "характеризуется
не только равенством по отношению к другим субъектам, но и юридической
диспозитивностью - известной ''правовой свободой'', ''автономией'',
обеспеченной правом возможностью распоряжаться самостоятельно, в
индивидуальном порядке регламентировать содержание своих прав и
обязанностей"*(20).
В.Ф. Яковлев, анализируя структуру регулятивных (абсолютных и относительных)
гражданских правоотношений, делает следующие выводы: несмотря на
схожесть абсолютных правоотношений с общерегулятивными, "главным
элементом, ядром этих правоотношений служит субъективное право (право
собственности, авторское и др.), которое и дает представление о
содержании самого правоотношения"*(21). Оценивая далее абсолютные
правоотношения как механизм, необходимый для правонаделительного
регулирования, ученый определяет их основное назначение следующим
образом: "они опосредуют общественные отношения в их статике,
являются формой установления основных гражданских прав субъектов",
а обязанные субъекты в этих правоотношениях функционально связаны
с лицом правомочным посредством материально-правового притязания*(22).
Стало быть, со стороны построения правовых связей между правомочным
и обязанными лицами в этих правоотношениях не усматривается различий
с правоотношениями относительного характера, в которых явно прослеживается
связь активного и пассивного субъектов.
К тем же выводам приходит и Л.О. Красавчикова, обозначая перспективы
и проблемы регулирования личных неимущественных отношений. Проанализировав
содержание нормы п.2 ст.150 ГК РФ, в которой говорится о том, что
способ защиты личных благ определяется существом нарушенного нематериального
права, она отмечает, что это придает личным неимущественным отношениям
"адекватную им юридическую форму гражданского правоотношения,
в котором физические лица (граждане) выступают в качестве управомоченных
субъектов, обладателей субъективных личных неимущественных прав
на принадлежащие им нематериальные блага". По ее мнению, сказанное
свидетельствует о том, что субъективные личные неимущественные,
нематериальные гражданские права существуют и реализуются в рамках
конкретных гражданских правоотношений*(23).
Подобным образом рассуждали дореволюционные цивилисты, когда утверждали,
что "без субъективного права нет юридического отношения, и
эта неразрывная связь идет так далеко, что многие... юристы рассматривают
субъективное право и юридическое отношение как равнозначащие понятия"*(24).
Ф.В. Тарановский даже определял субъективное право как притязание
на исполнение обязанности обязанным*(25), а так как не бывает прав
и обязанностей, не принадлежащих никому, налицо все элементы гражданского
правоотношения.
Пристальное внимание цивилистов к проблеме субъективного гражданского
права объясняется тем, что "всякое субъективное право представляет
собой социальную ценность", но ценность его может быть определена
лишь постольку, поскольку его можно реализовать, т.е. воспользоваться
предоставленными данным субъективным правом возможностями для удовлетворения
материальных и культурных потребностей управомоченного лица*(26).
И действительно, особое свойство той "социальной силы",
которая обозначается как субъективное гражданское право, проявляется
прежде всего в том, что она, предоставляя возможность совершения
собственных действий, в случае необходимости служит причиной чужих
действий (воздержания от них). Право субъекта всегда означает чью-то
обязанность, неизбежно предопределяя связанность чужих действий.
Значит, это не какое-то отдельное, абстрактно существующее право
субъекта как носителя правомочий, а правовая связь обладателя права
с лицом, обязанным к совершению того, на что рассчитывает управомоченный
субъект. Наличие такой правовой связи свидетельствует о существовании
правоотношения.
Подтверждение своей правоты находим у теоретиков права: "Правовые
отношения отличаются индивидуализированностью субъектов, строгой
определенностью их взаимного поведения, персонификацией прав и обязанностей.
Это не безличная абстрактная связь, а всегда конкретное отношение
''кого-либо'' с ''кем-то''"*(27).
Стало быть, вне гражданского правоотношения субъективное гражданское
право не существует, оно возникает там и тогда, где и когда в силу
того или иного юридического факта (отдельного жизненного явления
либо длящегося состояния) возникает гражданское правоотношение.
Объясняется это тем, что правовые возможности, полученные субъектом
как совокупность вариантов поведения, устанавливаемых нормами объективного
права, могут быть реализованы лишь тогда, когда осуществление любого
из выбранных по усмотрению правомочного лица варианта обеспечивается
указанием на соответствующее необходимое поведение лиц обязанных.
Подобная связь не может быть абстрактной, но ее конкретизацию не
следует отождествлять с поименной индивидуализацией субъекта обязанности,
поскольку если лицо не является, например, собственником, то уже
в силу этого оно не вправе претендовать на поведение, аналогичное
поведению собственника, и этой невозможностью каждое лицо связано
с собственником через отношение по поводу определенного социального
блага как объекта субъективного гражданского права. При этом юридическая
обязанность как необходимость определенного поведения корреспондирует
любому субъективному праву, и в силу их взаимообусловленной связи
субъективное гражданское право всегда существует в рамках конкретного
правоотношения. "Устанавливая право, с одной стороны, и обязанности,
с другой стороны, норма права при наличии определенных юридических
фактов создает юридические отношения"*(28).
Вместе с тем, субъективное гражданское право, являющееся не только
всегда элементом правоотношения, но и видом правоотношения, в пределах
которого образовалось субъективное гражданское право, - обусловливает
именно ему присущее состояние связанности субъектов права и обязанности,
степень их конкретизации и содержание их правомочий и обязанностей.
Именно это лежит в основе действия механизма правового регулирования
общественных отношений. "Правовые нормы, будучи едиными масштабами
(эталонами) человеческой деятельности, определяют границы поступков
людей, меру, рамки, объем их возможного и должного поведения"*(29).
Особенности механизма правового регулирования каждого типа гражданского
правоотношения предопределяют также способы защиты нарушенных субъективных
прав, которые могут применяться участниками гражданских правоотношений
в зависимости от того, в пределах какого правоотношения появилось
и осуществляется субъективное право, которое требуется восстановить.
Л.А. Чеговадзе,
кандидат юрид. наук,
член научно-консультативного совета
при Федеральном арбитражном суде
Волго-Вятского округа,
доцент кафедры гражданского права и процесса
Нижегородского государственного университета
им. Н.И. Лобачевского
"Законодательство", N 6, июнь 2003 г.
-------------------------------------------------------------------------
*(1) Венгеров А.Б. Теория государства и права: Учебник для юридических
вузов. М., 1998. С.480.
*(2) Трубецкой Е.Н. Энциклопедия права. СПб., 1998. С.189.
*(3) Халфина Р.О. Общее учение о правоотношении. М., 1974. С.217.
*(4) Алексеев С.С. Односторонние сделки в механизме гражданско-правового
регулирования // Антология уральской цивилистики. 1925-1989: Сборник
статей. М., 2001. С.56.
*(5) Черепахин Б.Б. Правопреемство по советскому гражданскому праву
// Черепахин Б.Б. Труды по гражданскому праву. М., 2001. С.329-330.
*(6) Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М., 1998.
С.107 (серия "Классика российской цивилистики").
*(7) Мезрин Б.Н. Место гражданской правосубъектности в механизме
правового регулирования // Антология уральской цивилистики. 1925-1989.
С.190.
*(8) См., напр., Братусь С.Н. Предмет и система советского гражданского
права. М., 1963. С.189; Генкин Д.М. Право собственности в СССР.
М., 1961. С.35; Он же. Право собственности как абсолютное субъективное
право // Советское государство и право. 1958. N 6. С.101; Явич Л.С.
Общая теория права. Л., 1976. С.173-177, 206; Гревцов Ю.И. Правовые
отношения и осуществление права. Л., 1987. С.77; Лапач В.А. Что
такое объекты гражданских прав или "Феномен кубка Кремля"
// Законодательство. N 5. 2002. С. 19.
*(9) Алексеев С.С. Предмет советского гражданского права и метод
гражданско-правового регулирования // Антология уральской цивилистики.
1925-1989. С.37-38.
*(10) Халфина Р.О. Указ. соч. С.246.
*(11) Трубецкой Е.Н. Указ. соч. С.174.
*(12) Хохлов С. А. Техника договорной работы // Антология уральской
цивилистики. 1925-1989. С.207.
*(13) Ломидзе О. Отчуждение обязательственных прав // Хозяйство
и право. 2002. N 6. Приложение. С.10.
*(14) См.: Алексеев С. С. Общая теория права: В 2 т. М., 1982. Т.
2. С.102-106.
*(15) Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. Теория государства и права:
Хрестоматия: В 2 т. / Авт.-сост. В.В. Лазарев, С.В. Липень. М.,
2001. Т.2. С.274.
*(16) Красавчикова Л.О. Понятие и система личных, не связанных с
имущественными прав граждан (физических лиц) в гражданском праве
Российской Федерации: Автореф. дис. ... докт. юрид. наук. Екатеринбург,
1994. С.6.
*(17) Алексеев С.С. Предмет советского социалистического гражданского
права // Ученые труды Свердл. юрид. ин-та. Сер. Гражд. право. Свердловск,
1959. Т. 1. С.149-150.
*(18) Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. Вып.1-4. М., 1910-1912.
Вып.3. С.610.
*(19) Ломидзе О. Указ. соч. С.4; Иоффе О.С., Шаргородский М.Д. Вопросы
теории права. М., 1961. С.226-229; Камышанский В.П. Право собственности:
пределы и ограничения. М., 2000. С.39; Малько А.В. Субъективное
право и законный интерес // Правоведение. 2000. N 3. С.39; Тархов
В.А. К вопросу о правовых отношениях // Там же. 1965. N 1. С.21-27;
Толстой Ю.К. Теория правоотношения. С.68-73; Халфина О.Р. Указ.
соч. С.225.
*(20) Алексеев С.С. Односторонние сделки в механизме гражданско-правового
регулирования // Антология уральской цивилистики. 1925-1989. Сборник
статей. М., 2001. С.57.
*(21) Яковлев В.Ф. Структура гражданских правоотношений // Антология
уральской цивилистики. 1925-1989. С.385.
*(22) Там же. С.386.
*(23) Красавчикова Л.О. Перспективы и проблемы в регулировании личных
неимущественных отношений по новому ГК РФ // Цивилистические записки:
Межвуз. сборник научных трудов. М., 2001. С.56-57.
*(24) Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. Теория государства и права:
Хрестоматия. Т.2. С.274.
*(25) Тарановский Ф.В. Учебник энциклопедии права. Теория государства
и права: Хрестоматия: В 2 т. / Авт.-сост. В.В. Лазарев, С.В. Липень.
М., 2001. С.279.
*(26) Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. М.,
2000. С.22.
*(27) Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. Н.И. Матузова,
А.В. Малько. Саратов, 1995. С.391.
*(28) Камышанский В.П. Указ. соч. С.43.
*(29) Теория государства и права / Под ред. Н.И. Матузова, А.В.
Малько. С.207.