[an error occurred while processing the directive] |
[an error occurred while processing the directive]
Осуществление и защита гражданских прав при несостоятельности
(банкротстве)
Обязательства, выраженные в иностранной валюте
В денежном обязательстве различают два элемента: валюту долга -
денежную единицу, в которой исчислена сумма обязательства, и валюту
платежа - денежные знаки, которыми непосредственно погашаются обязательства.
Они совпадают, когда обязательство выражается и исполняется в одной
валюте. Но в случае применения валютных оговорок (основная из них
- исчисление долга в иностранной валюте) эти элементы выражаются
в разных денежных знаках. Сказанное следует учитывать при установлении
требований кредиторов и их удовлетворении в процедурах банкротства.
Установление требований. Практика применения Закона о банкротстве
1998 г. показала его несовершенство при определении размера и состава
денежных требований, выраженных в иностранной валюте. Закон не содержал
положений о том, в какой валюте должны устанавливаться и учитываться
в реестре кредиторов требования, выраженные в иностранной валюте.
Недостаточная ясность в правовом регулировании приводила к возникновению
судебных споров.
Принципиально в новом Законе о банкротстве 2002 г. то, что требования
кредиторов включаются в реестр, как правило, на основании определения
арбитражного суда. В п. 1 ст. 4 рассматриваемого закона содержится
детальный порядок установления денежных требований кредиторов на
всех стадиях дела о банкротстве, в зависимости от времени заявления
требования и наступления срока исполнения денежного обязательства.
Состав и размер денежных обязательств и обязательных платежей, выраженных
в иностранной валюте, определяются в рублях по курсу, установленному
Центральным банком Российской Федерации, на дату введения каждой
процедуры банкротства, следующей после наступления срока исполнения
соответствующего обязательства (абз. 4 п. 1 ст. 4). В таком же порядке
они учитываются в реестре требований кредиторов (п. 6 ст. 16).
Казалось бы, "валютная" проблема при банкротстве должна
быть полностью разрешена. Однако, как представляется, предложенный
законодателем порядок установления и учета требований в иностранной
валюте разрешил проблему лишь отчасти. Закон не содержит положений
относительно определения размера валютных денежных требований кредитора-заявителя
и проверки их обоснованности (ст. 4 и 48). Пробел в правовом регулировании
должен быть обязательно восполнен, поскольку определение обоснованности
требований кредитора-заявителя неразрывно связано с установлением
признаков банкротства.
Неизбежно возникнет вопрос: должен ли размер валютных требований
определяться на дату подачи в арбитражный суд заявления о признании
должника банкротом, т.е. по правилам абз. 1 п. 1 ст. 4 рассматриваемого
закона, или же следует руководствоваться абз. 4 п. 1 указанной статьи?
Аргументом в пользу последнего варианта решения может служить юридическая
конструкция нормы, содержащейся в п. 1 ст. 4 Закона о банкротстве
2002 г., которая позволяет рассматривать положения абз. 4 п. 1 ст.
4 как специальную норму права. Однако такое решение противно правовой
логике, поскольку введение процедуры наблюдения возможно только
после возбуждения дела о банкротстве и проверки обоснованности требований
кредитора.
Поэтому, несмотря на определенные противоречия в правовой конструкции
рассматриваемой нормы, ее положения о порядке установления состава
и размера валютных денежных требований в процедурах банкротства
следует применять и для целей определения признаков банкротства.
Кроме того, чем можно объяснить различие в установлении даты для
определения признаков банкротства в отношении "валютных"
кредиторов? Очевидно, что выражение обязательства в иностранной
валюте не следует рассматривать в качестве такого основания.
Удовлетворение требований. При установлении требований следует учитывать
принципиальную разницу между выражением обязательства в иностранной
валюте и осуществлением в ней платежа. Представляется целесообразным
иметь единое, универсальное правило, определяющее порядок перевода
требований в иностранной валюте в российскую валюту для целей их
учета в реестре. Официальный курс соотношения иностранных валют
к рублю, устанавливаемый Центральным банком Российской Федерации
на даты введения процедур банкротства, должен выполнять функцию
единого знаменателя при определении размера и состава всех валютных
требований.
Не вызывает сомнений правильность перевода обязательств, выраженных
в иностранной валюте, в рубли при голосовании на собрании кредиторов.
Однако необходимо учитывать, что данные реестра используются и при
удовлетворении требований кредиторов. А поскольку расчеты с кредиторами
производятся на их основании, надо полагать, что требования должны
удовлетворяться в той валюте, в какой они отражены в реестре. Логика
рассуждений может привести к выводу, что во всех процедурах банкротства
расчеты с кредиторами осуществляются только в рублях. Жесткая связь
между установлением требований кредиторов, их учетом в реестре и
удовлетворением оказывается тем недостатком в правовом регулировании,
который препятствует использованию при расчетах с кредиторами иностранной
валюты.
Необходимо подчеркнуть, что только в конкурсном производстве арбитражный
управляющий обязан использовать исключительно один счет должника
(надо полагать, рублевый) для выплат кредиторам. Правовой режим
других процедур банкротства не исключает расчетов в иностранной
валюте. Поэтому, стремясь к финансовому оздоровлению, вполне правомерно
включать в график погашения задолженности условия об исполнении
обязательств в иностранной валюте, равно как и использовать ее при
расчетах с кредиторами во внешнем управлении (ст. 121 и 122 Закона
о банкротстве 2002 г.).
Одним из вариантов решения проблемы можно было бы считать установление
требований в той валюте, в которой выражено само денежное обязательство.
В этом случае будет видна "валютная" основа требования
кредитора, что позволит при необходимости перейти к рублевому знаменателю.
Проблему удовлетворения требований "валютных" кредиторов
при банкротстве можно рассматривать и с позиции надлежащего исполнения
обязательств - основополагающего принципа гражданского права.
В юридической литературе остается дискуссионным вопрос о соотношении
реального и надлежащего исполнения. Поскольку неисполнение всякого
"натурного" обязательства, как правило, ведет к денежным
выплатам со стороны должника, то, казалось бы, нет никаких оснований
говорить о реальном исполнении денежного обязательства, предмет
которого и так составляет уплата денег.
Однако это не совсем так. "С требованием исполнения обязательства
в натуре справедливо связывали, как отмечалось, недопустимость замены
обусловленного действия (передачи определенной вещи, выполнения
определенной работы и др.) денежным эквивалентом. Однако в этом
выражается не сущность самого требования, а лишь одно из возможных
его проявлений. Поэтому следует признать, что нет оснований исключать
из сферы действия принципа реального исполнения денежные обязательства,
которые в отличие от всех прочих даже в своем нормальном состоянии
имеют предметом определенную денежную сумму"*(42).
Пользуясь терминологией законодательства о вексельном обращении,
можно сказать, что реальным исполнением денежного обязательства
будет "эффективный платеж", то есть платеж в определенной
валюте. Заслуживают внимания вексельные оговорки о валюте платежа
по векселю: "только в такой-то валюте", "такую-то
сумму в такой-то валюте эффективно", "такую-то сумму в
такой-то валюте натурой" и т.д.
Следовательно, уплата определенной денежной суммы в валюте, оговоренной
сторонами обязательства, и есть реальное исполнение денежного обязательства.
Таким представляется решение вопроса без учета специфики конкурсных
отношений.
Закон о банкротстве 2002 г., так же, как и его предшественник, не
содержит положений о запрете использования иностранной валюты при
расчетах с кредиторами. Однако с достаточной степенью определенности
можно сделать вывод о недопустимости использования иностранной валюты
при расчетах в конкурсном производстве, поскольку этого не позволяет
сделать отсутствие валютного счета. Теоретически, допуская возможность
расчетов в иностранной валюте при конкурсном производстве, следует
признать, что это не позволяют выполнить практически задачи данной
ликвидационной процедуры.
Исключая возможность продолжения торговли в конкурсном производстве,
Г.Ф. Шершеневич отмечал: "Конкурсный процесс должен стремиться
к прекращению всяких обязательственных отношений, к превращению
ценности вещей в деньги, а не наоборот"*(43).
Позиция законодателя в вопросе о запрете использования иностранной
валюты для удовлетворения требований в других процедурах банкротства
является и вовсе неопределенной. Единственным доводом в пользу этого
служит, как мы подробно указывали выше, учет требований всех без
исключения кредиторов в российской валюте, что должно и предполагать
расчеты в этой валюте.
Однако вряд ли ограничение использования при расчетах с кредиторами
иностранной валюты будет соответствовать целям финансового оздоровления
или внешнего управления.
Рассматривая этот вопрос с позиции соотношения общего и специального
правового регулирования, приходится задаваться вопросом о том, насколько
оправданным является специальное регулирование в сфере исполнения
валютных денежных обязательств и соответствует ли это целям и задачам
конкурсного процесса?
В этом следует усомниться.
Во-первых, потому, что все вопросы исполнения обязательств в иностранной
валюте урегулированы ГК РФ и законодательством о валютном регулировании.
Во-вторых, "валютные" кредиторы не образуют отдельный
класс кредиторов, который требует к себе какого-либо особого отношения,
поскольку валюта платежа как элемент денежного обязательства не
составляет основу правовой классификации кредиторов по разрядам.
В-третьих, принципы, используемые законодателем для удовлетворения
требований, должны быть общими для всех кредиторов.
Особым образом в Законе о банкротстве 2002 г. урегулировано удовлетворение
денежных требований по текущим обязательствам. Особенности правового
положения "текущих" кредиторов позволяют увидеть принципиальную
разницу между удовлетворением текущих и очередных "валютных"
требований.
Требования кредиторов по текущим денежным обязательствам должника,
выраженным в иностранной валюте, как указано в п. 2 ст. 134 Закона
о банкротстве 2002 г., удовлетворяются в порядке, им установленном.
Правовое положение кредиторов по текущим денежным обязательствам
урегулировано ст. 5 рассматриваемого закона. Важно, что требования
кредиторов по текущим платежам не подлежат включению в реестр, они
удовлетворяются во внеочередном порядке и, что не менее важно, статус
"текущего" кредитора позволяет предъявлять к должнику
требования в индивидуальном порядке, то есть в порядке искового
производства.
Если законодатель имел в виду только эти особенности, то нет никакой
необходимости в специальном регулировании, поскольку положения ст.
5 распространяют свое действие на все текущие обязательства вне
зависимости от денежной формы их выражения. В то же время к текущим
обязательствам в иностранной валюте никак нельзя применить положения
п. 1 ст. 4 Закона о банкротстве 2002 г. о порядке установления "валютных"
требований. Это позволяет при удовлетворении текущих требований
производить исполнение в иностранной валюте либо в рублях по курсу
на день платежа, определенному по правилам диспозитивной нормы п.
2 ст. 317 ГК РФ.
Очевидно, что закон не должен допускать различный подход при исполнении
обязательств, выраженных в иностранной валюте, исходя только из
очередности удовлетворения требований кредиторов.
В условиях расширения полномочий арбитражного суда по проведению
процедур банкротства проблема исполнения валютных обязательств имеет
и чисто практическое значение. Арбитражный суд, как упоминалось
выше, не только определяет размер и состав требований кредиторов,
но и, кроме того, устанавливает порядок расчетов с ними во внешнем
управлении, что подразумевает определение размера требования и валюты
платежа.
[an error occurred while processing the directive]
|
|