Осуществление и защита гражданских прав при несостоятельности (банкротстве)

Глава II. Защита некоторых видов гражданских прав при банкротстве

1. Вещные права

Банкротство, если рассматривать его как юридическую категорию, есть событие, с которым закон связывает наступление определенных гражданско-правовых последствий. Последствия банкротства в первую очередь затрагивают обязательственные отношения, которые, в отличие от иных гражданско-правовых отношений, являются наиболее динамичными и в силу этого в большей степени подвержены влиянию внешних факторов.
В законах о банкротстве 1992 и 1998 гг. мы не найдем положений по регулированию вещно-правовых отношений. Более того, прежнее банкротное законодательство вообще не разграничивало имущественные обязательства гражданско-правового характера. Долгое время оставались неясными вопросы защиты прав кредиторов по обязательствам, не являющимся денежными.
Положения п. 4 ст. 11 и п. 1 ст. 57 Закона о банкротстве 1998 г. о том, что с момента принятия арбитражным судом к производству заявления о признании должника банкротом кредиторы не вправе обращаться к должнику в целях удовлетворения своих требований в индивидуальном порядке, а имеют право предъявить имущественные требования к должнику только с соблюдением порядка предъявления требований, установленного рассматриваемым законом о банкротстве, вызвали совершенно справедливый вопрос: относятся ли эти правила ко всем имущественным требованиям или только к денежным?
Президиум ВАС РФ в Информационном письме N 64 от 14 июня 2001 г. (п. 2 и 3) "О некоторых вопросах применения в судебной практике Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)"*(58) дал некоторые разъяснения по данному вопросу.
Исходя из содержания абзацев второго, четвертого, пятого ст. 2, а также ст. 4 Закона о банкротстве 1998 г., Президиум ВАС РФ делает вывод о том, что имущественным требованием является денежное обязательство - обязанность должника уплатить кредитору определенную денежную сумму по гражданско-правовому договору и по иным основаниям, предусмотренным ГК РФ. На этом выводе основывается утверждение, что требование кредитора о возврате имущества из чужого незаконного владения должником, к которому применены процедуры банкротства, должно рассматриваться в общем порядке вне рамок процесса о банкротстве.
Представляется, что данное разъяснение содержит правовую неточность. Субъективное право истребовать имущество из чужого незаконного владения (ст. 301 ГК РФ) вытекает не из обязательственного правоотношения, а из права собственности. Поэтому собственника имущества никак нельзя рассматривать кредитором несостоятельного должника. Именно на этом основании, а не потому, что рассматриваемый закон о банкротстве под имущественными требованиями понимает только денежные обязательства, виндикационный иск собственника, не посягающий на конкурсную массу должника, должен рассматриваться в общем порядке, установленном процессуальном законодательством.
Несмотря на определенные неточности юридико-технического характера, позиция Президиума ВАС имеет значительную практическую ценность для защиты вещных прав. После ее обнародования стало совершенно очевидно, что правовой режим банкротства затрагивает обязательственные и вещные правоотношения в разной степени.
Следуя рекомендациям практики, в Законе о банкротстве 2002 г. денежные и неденежные обязательства разграничены. В отличие от денежных обязательств требования кредиторов по обязательствам, не являющимся денежными, могут быть предъявлены в суд и рассматриваются судом, арбитражным судом в порядке, предусмотренном процессуальным законодательством.
Вполне понятно, что правила п. 5 ст. 4 указанного закона не должны распространяться на виндикационные и негаторные иски, которыми защищаются право собственности и другие вещные права, поскольку в абсолютных правоотношениях нет ни кредитора, ни должника.
Поскольку действующий ныне закон о банкротстве не содержит специальных положений о применении виндикационного иска при несостоятельности должника, следует исходить из общих принципов виндикации: истец должен быть собственником истребуемого имущества; вещь должна находиться во владении должника; предметом требования должна быть вещь, определенная индивидуальными признаками, а не родовыми. Передача вещей заменимых, как правильно отмечает Г.Ф. Шершеневич, создает право собственности на стороне несостоятельного, а на другой стороне - только личное требование, исключающее возможность выдела*(59).
Право собственности, помимо способов, предусмотренных гл. 20 ГК РФ, может защищаться при помощи иска о признании права собственности. Позиция законодателя в регулировании порядка использования при банкротстве такого способа защиты, как признание права собственности, не является последовательной. В наблюдении, финансовом оздоровлении и внешнем управлении отсутствуют правовые нормы, предусматривающие специальные правила предъявления требований о признании права собственности. В конкурсном производстве содержится специальная норма, предусматривающая исключение из общего правила, и согласно этой норме предъявление требования о признании права собственности допускается вне рамок конкурсного производства (ст. 126).
Представляется, что включение указанной нормы в Закон о банкротстве 2002 г. является совершенно излишним, поскольку банкротство никак не влияет на возможность использования такого способа защиты, как предъявление требования о признании права собственности.
Несмотря на то, что предметом иска о признании права собственности является лишь констатация факта принадлежности истцу права собственности на имущество*(60), установленный судом собственник имущества, опираясь на судебное решение, вправе, в частности, истребовать имущество из конкурсной массы несостоятельного должника. Поэтому иск о признании права собственности, как правило, сопровождается дополнительным требованием об истребовании имущества из чужого незаконного владения и заявлением о принятии обеспечительных мер в виде наложения ареста на спорное имущество.
Таким образом, все положения рассматриваемого закона, определяющие уровень правовых гарантий защиты вещных прав при предъявлении виндикационного и негаторного требований, в определенной мере применимы и при использовании иска о признании права собственности.
Закон о банкротстве 2002 г. не содержит прямых норм о регулировании порядка защиты вещных прав во всех процедурах банкротства, за исключением конкурсного производства. Однако наличие норм, определяющих порядок исполнительного производства при банкротстве, позволяет судить об уровне гарантий защиты вещных прав в условиях несостоятельности.
Правовой режим исполнительного производства в наблюдении, финансовом оздоровлении и внешнем управлении почти одинаков: приостанавливается исполнение исполнительных документов по имущественным взысканиям, в том числе снимаются аресты на имущество должника и иные ограничения в части распоряжения имуществом должника, наложенные в ходе исполнительного производства, за исключением исполнительных документов, выданных на основании вступивших в законную силу до даты введения соответствующих процедур банкротства судебных актов, в том числе об истребовании имущества из чужого незаконного владения (абз. 4 п. 1 ст. 63, абз.  5 п. 1 ст. 81 и абз. 2 п. 2 ст. 95).
Как видим, из числа имущественных требований гражданско-правового характера законодатель особо выделяет наряду с другими требованиями требования об истребовании имущества из чужого незаконного владения. Поскольку приведенная норма права касается вопросов исполнительного производства по имущественным взысканиям*(61), она не распространяется на исполнение исполнительных документов по требованиям собственника или иного владельца об устранении нарушений прав, не связанных с лишением владения (ст. 304 и 305 ГК РФ).
Рассуждая от противного, можно сделать вывод о том, что, раз в указанных процедурах банкротства в отношении требований об истребовании имущества из чужого незаконного владения и требований собственника или иного владельца об устранении нарушений прав, не связанных с лишением владения, в полной мере действует механизм исполнительного производства, то нет и никаких препятствий в предъявлении виндикационного и негаторного требований в порядке искового производства.
Эффективным средством защиты субъективных прав является применение по заявлению заинтересованного лица обеспечительных мер. Обеспечительные меры могут быть приняты и в рамках дела о банкротстве. Однако предусмотренные ст. 46 Закона о банкротстве 2002 г. обеспечительные меры, принимаемые арбитражным судом по заявлению лиц, участвующих в деле о банкротстве, призваны обеспечить только требования кредиторов, вытекающие из обязательственных правоотношений. Поскольку собственника имущества никак нельзя рассматривать в качестве лица, участвующего в деле о банкротстве, его требования об устранении нарушений прав, не связанных с лишением владения, и об истребовании имущества из чужого незаконного владения не могут обеспечиваться по правилам ст. 46 рассматриваемого закона и должны обеспечиваться напрямую по нормам гл. 8 АПК РФ и гл. 13 ГПК РФ.
Предъявление иска об истребовании имущества из чужого незаконного владения сопровождается, как правило, принятием обеспечительных мер в виде ареста спорного имущества. Аресты и иные ограничения должника в части распоряжения принадлежащим ему имуществом в финансовом оздоровлении и внешнем управлении могут быть наложены исключительно в рамках процесса о банкротстве (ст. 81 и 94).
Однако в действующем ныне законе не предусмотрено другого порядка принятия обеспечительных мер, иначе как в порядке ст. 46. Поэтому вещно-правовые способы защиты субъективных прав не могут быть упрочены обеспечительными мерами в рамках конкурсного процесса. В то же время закон не допускает использование ареста имущества должника и иных ограничений должника в части распоряжения имуществом вне рамок процесса о банкротстве, в частности в исковом производстве. В конкурсном производстве принятие указанных выше обеспечительных мер вообще не допускается (п. 1 ст. 126).
Выходит, что субъективное право применительно к исследуемым нами способам защиты не только не обеспечено механизмом принудительного исполнения, но и не гарантировано возможностью обеспечения иска.
Затронутая проблема весьма актуальна. Видимо, не случайно на нее обратил внимание ВАС РФ, который в постановлении Пленума N 29 от 15 декабря 2004 г. дал следующие разъяснения, направленные на ее разрешение.
В соответствии с п. 5 ст. 4 Закона о банкротстве 2002 г., как указано в п. 2 названного постановления, требования кредиторов по обязательствам, не являющимся денежными, могут быть предъявлены в суд и рассматриваются судом, арбитражным судом в порядке, установленном процессуальным законодательством. При рассмотрении указанных споров обеспечительные меры, предусмотренные процессуальным законодательством в части ограничения распоряжения ответчиком принадлежащим ему имуществом, не применяются, если в отношении должника (ответчика в исковом производстве) введены процедуры финансового оздоровления (п. 1 ст. 81 рассматриваемого закона), внешнего управления (п. 1 ст. 94 рассматриваемого закона), конкурсного производства (п. 1 ст. 126 рассматриваемого закона).
Далее отмечается, что арест имущества должника, а также иные ограничения должника в части распоряжения принадлежащим ему имуществом могут быть применены лишь по определению арбитражного суда, рассматривающего дело о банкротстве должника.
Видимо, правильно, что обеспечительные меры должен принимать суд, рассматривающий дело о банкротстве, который обладает полной информацией о состоянии дел должника, несмотря на то, что это существенно усложнит реализацию участниками арбитражного процесса принадлежащих им процессуальных прав.
Надо отметить, что при банкротстве граждан правовой режим исполнительного производства существенно отличается от общего порядка.
Соответствует интересам кредиторов положение о том, что одновременно с вынесением определения о введении наблюдения в отношении гражданина арбитражный суд налагает арест на имущество гражданина, за исключением имущества, на которое в соответствии с гражданским процессуальным законодательством не может быть обращено взыскание (п. 1 ст. 207). Этой нормой также обеспечиваются интересы собственника имущества, которое по тем или иным основаниям находится во владении должника. Арест имущества не позволит гражданину-должнику произвести отчуждение имущества третьим лицам. Наличность истребуемого имущества в конкурсной массе несостоятельного должника позволит собственнику его виндицировать.
Проблема защиты вещных прав при банкротстве граждан видится в том, что с момента принятия арбитражным судом решения о признании гражданина банкротом и об открытии конкурсного производства прекращается взыскание с гражданина по всем исполнительным документам, за исключением исполнительных документов по требованиям о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью, а также по требованиям о взыскании алиментов.
Как можно видеть, требования об истребовании имущества из чужого незаконного владения не составляют исключения из общего правила. Исходя из структуры Закона о банкротстве 2002 г., есть все основания считать указанную норму права специальной по отношению к нормам, регулирующим порядок исполнительного производства должников - юридических лиц. Но такому подходу нет никаких объяснений, поскольку при банкротстве граждан и юридических лиц вещные права должны обеспечиваться равным образом.
С момента открытия конкурсного производства наступают принципиально иные правовые последствия, чем в ранее указанных процедурах банкротства:
- прекращается исполнение по исполнительным документам, в том числе по исполнительным документам, исполнявшимся в ходе ранее введенных процедур банкротства, если иное не предусмотрено действующим законом о банкротстве;
- исполнительные документы, исполнение по которым прекратилось в соответствии с законом о банкротстве, подлежат передаче судебными приставами-исполнителями конкурсному управляющему в порядке, установленном Федеральным законом;
- снимаются ранее наложенные аресты на имущество должника и иные ограничения распоряжения имуществом должника;
- наложение новых арестов на имущество должника и иных ограничений распоряжения имуществом должника не допускается (ст. 126).
При анализе положений ст. 126 Закона о банкротстве 2002 г. можно прийти к следующим выводам.
Во-первых, с открытием конкурсного производства должно быть прекращено исполнение по имущественным взысканиям по всем исполнительным документам, включая, в том числе исполнительные документы, исполнявшиеся в ходе ранее введенных процедур банкротства. Это положение, исходя из буквального смысла исследуемой нормы права, касается и требований об истребовании имущества из чужого незаконного владения. Исследуемую норму нельзя толковать в отрыве от положений ст. 63 рассматриваемого закона, в которой сделан акцент в отношении приостановления требований по имущественным взысканиям. Поэтому, несмотря на то, что в ст. 126 говорится о прекращении всех исполнительных производств, следует считать, что это касается только требований по имущественным взысканиям, а следовательно, ее положения не имеют отношения к требованиям собственника или иного владельца об устранении нарушений прав, не связанных с лишением владения.
Исследуемая норма права содержит оговорку о том, что она применяется, если иное не предусмотрено Законом о банкротстве 2002 г. Однако это положение не подкреплено конкретной нормой закона, а потому оно, как не нашедшее реального правового воплощения, носит декларативный характер.
Во-вторых, основываясь на первом выводе, следует сделать простое умозаключение о том, что судебные приставы-исполнители с момента объявления должника банкротом обязаны передать конкурсному управляющему исполнительные документы по всем без исключения исполнительным производствам, связанным с имущественными взысканиями.
Таким образом, в динамике режим исполнительного производства при банкротстве отвлеченно можно представить в виде поступательного движения от приостановления отдельных исполнительных производств в стадиях наблюдения, финансового оздоровления и внешнего управления до прекращения всех без исключения исполнительных производств по имущественным взысканиям, снятия всех ранее наложенных арестов на имущество должника и иных ограничений распоряжения имуществом и недопущения их в конкурсном производстве.
Такая логика законодательного решения вполне понятна в отношении требований денежного характера, поскольку "...все имущество должника, из каких бы частей оно ни состояло, представляет единый, нераздельный объект удовлетворения его кредиторов. Вследствие такого юридического результата и самой цели конкурса кредиторы только в нем могут найти осуществление принадлежащих им прав. Следовательно, со времени объявления несостоятельности кредиторы лишаются возможности отдельно осуществлять свои права посредством взыскания каждым из них в общем исполнительном порядке"*(62).
Прекращение исполнительных производств по виндикационным и негаторным требованиям к должнику этими обстоятельствами объяснить нельзя, так как решение этих вопросов не должно входить в задачи конкурсного процесса.
Если исполнительное производство по денежным взысканиям будет прекращено, то это никак не повлияет на возможность удовлетворения требований кредиторов, поскольку конкурсный процесс содержит специальные положения о расчетах с ними.
В случае прекращения исполнительного производства по виндикационным требованиям возникнет вопрос о том, каким образом имущество собственника будет изъято из незаконного владения несостоятельного должника. Собственник незаконно изъятого имущества не имеет рычагов правового воздействия на конкурсного управляющего, по каким-либо причинам уклоняющегося от передачи спорного имущества, так как жалобы на действия арбитражного управляющего могут быть поданы только участниками конкурсных отношений (ст. 60).
Поэтому, как представляется, правовая конструкция норм, определяющих порядок исполнительного производства при банкротстве, явно неудачна. Стремление законодателя сосредоточить в рамках конкурсного управления вопросы, не входящие в задачи конкурсного процесса, такие как исполнительное производство по взысканиям собственника имущества, создает определенные трудности в реализации субъективного права на защиту вещных прав.
К чему же может привести на практике не до конца последовательная позиция законодателя при регулировании исполнительного производства при банкротстве?
При проведении инвентаризации имущества должника арбитражный управляющий обязан включить в конкурсную массу все фактически выявленное имущество. Отсутствие правоустанавливающих документов на имущество, как правило, не является препятствием для этого. Арбитражный управляющий поступает по принципу: лучше включить в конкурсную массу чужое, чем не учесть свое. Рассматривая все выявленное имущество как имущество должника, конкурсный управляющий приступает при необходимости к установлению права на него и к реализации этого права.
Поэтому, если спорное имущество не будет арестовано в обеспечение иска об истребовании имущества из чужого незаконного владения, оно может быть отчуждено на открытых торгах третьему лицу, у которого, как у добросовестного приобретателя, имущество изъято быть не может. Собственнику останется только требовать от несостоятельного должника возмещения убытков. В лучшем случае он успеет заявить требования до закрытия реестра кредиторов и сможет рассчитывать на удовлетворение требований в общем порядке.
Совершенно очевидно, что такое ущемление прав собственника имущества недопустимо. Перефразировав известное высказывание В.П. Грибанова, можно сказать, что субъективное право на защиту, предоставленное собственнику имущества, но не обеспеченное механизмом принудительного исполнения и обеспечения искового требования, является лишь "декларативным правом"*(63).
Было бы совершенно правильным, как считает Г.Ф. Шершеневич, возможно меньше включать в конкурсный устав постановлений материального права, которые должны найти себе место в общем гражданском законодательстве. К числу таких положений автор относил, в том числе иски о праве собственности на имущество, попавшее в конкурсную массу*(64).
Разумеется, что законодательное "дублирование" не только является излишним в плане системного нормотворчества, но, в случае его низкого уровня, может привести к трудностям в уяснении точного смыла соответствующих правоположений нормативных актов и даже к коллизии правовых норм. Поэтому было бы целесообразно вывести все вещные отношения за "скобки" конкурсных отношений, правовое регулирование которых никаким образом не должно затрагивать вещные права.
Нераспространение особого порядка совершения исполнительных действий по имущественным взысканиям в отношении виндикационных требований можно объяснить тем, что эти требования не касаются имущества должника, а следовательно, исполнительные действия по ним должны совершаться в общем порядке, предусмотренном Федеральным законом от 20 января 2000 г. N 119-ФЗ "Об исполнительном производстве" (далее - Закон об исполнительном производстве)*(65).
Это представляется настолько очевидным, как, например, необходимость в совершении исполнительных действий при банкротстве по требованиям о защите чести и достоинства.
Следует надеяться, что судебная практика будет все же исходить не только из буквального смысла правовых норм, определяющих режим исполнительного производства при банкротстве, но и из системного толкования этих норм, а также руководствоваться задачами и целями конкурсного процесса.