[an error occurred while processing the directive]
[an error occurred while processing the directive]
[an error occurred while processing the directive]

Осуществление и защита гражданских прав при несостоятельности (банкротстве)

 

2. Право залога

Сущность залога как способа обеспечения обязательства заключается в предоставлении кредитору-залогодержателю права на приоритетное удовлетворение своего требования за счет заложенного имущества. Абсолютизировать права залоговых кредиторов в конкурсных отношениях, которые характеризуются конфликтом прав и интересов, было бы совершенно не верно, если принять во внимание, что даже нормы общегражданского законодательства не рассматривают право залогодержателя безусловным, так как предусматривают привилегии для отдельных видов кредиторов при удовлетворении их требований за счет предмета залога (ст. 334 ГК РФ).
Правовое положение залоговых кредиторов по российскому законодательству о несостоятельности (банкротстве) является крайне неопределенным. Нормы Закона о банкротстве 2002 г. фактически нейтрализуют их право на преимущественное удовлетворение своих требований за счет средств, полученных от реализации предмета залога, поскольку допускают преимущественное удовлетворение требований из заложенного имущества для кредиторов первой и второй очереди*(66).
В данном параграфе хотелось бы затронуть другие, не менее актуальные и мало изученные наукой проблемы правового регулирования залога при банкротстве.
В соответствии со ст. 335 ГК РФ залогодателем может быть как сам должник, так и третье лицо. Реализация права залога в обычных условиях хозяйствования не вызывает каких-либо принципиальных различий как в том, так и в другом случае. Напротив, при банкротстве различие в субъектах договора о залоге приобретает принципиальное значение. Обусловлено это тем, что нормы действующего ныне закона о банкротстве регулируют лишь ситуацию, когда должник одновременно является и залогодателем. Здесь все достаточно ясно: залогодержатель является кредитором в обязательстве, а залогодатель - его должником. Это типичный случай. Для защиты своих прав кредитор-залогодержатель обращается в арбитражный суд с заявлением, в котором просит включить его требование в реестр должника-залогодателя как обеспеченное залогом его имущества. Требования кредиторов по обязательствам, обеспеченным залогом имущества должника, учитываются в составе требований кредиторов третьей очереди, а удовлетворяются, как правило, за счет средств, полученных от продажи предмета залога, преимущественно перед иными кредиторами.
Более сложная ситуация возникает в случае, когда залогодержатель не является кредитором несостоятельного должника-залогодателя. Такая ситуация требует ответа на ряд вопросов, первый из которых состоит в следующем: может ли такой залогодержатель в процедурах банкротства контролировать предмет залога в той мере, как это может делать кредитор-залогодержатель?
В поисках ответа на этот вопрос прежде всего нужно определить степень контроля над предметом залога со стороны кредитора-залогодержателя в ходе проведения процедур банкротства.
Об уровне контроля обеспеченного кредитора за предметом залога по Закону о банкротстве 2002 г. можно судить на основе положений, определяющих порядок управления имуществом должника и его отчуждения в ходе процедур банкротства. Так, в соответствии с п. 6 ст. 82 рассматриваемого закона должник вправе отчуждать имущество, являющееся предметом залога, передавать его в аренду или в безвозмездное пользование другому лицу либо иным образом распоряжаться им, либо обременять предмет залога правами и притязаниями третьих лиц только с согласия кредитора, требования которого обеспечены залогом такого имущества, если иное не предусмотрено федеральным законом или договором залога и не вытекает из существа залога.
Другой гарантией защиты прав залогодержателя является положение о том, что имущество, являющееся предметом залога, продается только на торгах и только с согласия кредитора, требования которого обеспечены залогом такого имущества (п. 5 ст. 101). Помимо этого, во внешнем управлении возможность замещения активов должника может быть включена в план внешнего управления при условии, что за принятие такого решения проголосовали все кредиторы, обязательства которых обеспечены залогом имущества должника (п. 2 ст. 115).
Таким образом, в финансовом оздоровлении и во внешнем управлении залогодержатель почти полностью контролирует предмет залога, и никакие действия по его отчуждению не могут быть совершены помимо воли залогодержателя. Заметим, однако, что обеспеченный кредитор не может воспрепятствовать решению кредиторов о продаже предприятия должника как имущественного комплекса, в составе которого может находиться и заложенное имущество. Статья 110 Закона о банкротстве 2002 г. не содержит положений о необходимости получения от залогового кредитора согласия на использование во внешнем управлении указанного способа восстановления платежеспособности должника.
Вполне очевидно, что в наблюдении, несмотря на отсутствие норм, регулирующих режим залога в этой процедуре банкротства, залоговые отношения продолжаются, что, безусловно, позволяет кредитору в полной мере контролировать предмет залога.
Из такого построения правовых норм на основе законов формальной логики возможно сделать вывод - залогодержатель, который не является по отношению к несостоятельному залогодателю кредитором, не обладает всеми вышеперечисленными правами обеспеченного кредитора, так как он не является участником конкурсных отношений. Далее можно сказать, что такой "неполноценный" залогодержатель никак не может воспрепятствовать решению кредиторов об отчуждении предмета залога в наблюдении, финансовом оздоровлении и внешнем управлении. Вместе с тем мы не можем сказать, что с введением указанных процедур банкротства залоговые отношения прекращаются. Не прекращаются эти отношения и в конкурсном производстве. Общегражданское законодательство и Закон о банкротстве 2002 г. не содержат правовой нормы о прекращении залоговых отношений в случае признания должника-залогодателя банкротом и открытии в его отношении конкурсного производства, как это, например, имеет место в отношении договора доверительного управления (ст.  1024 ГК РФ).
Чем, как ни наличием залогового отношения, можно объяснить следующие права кредитора-залогодержателя в конкурсном производстве?
Во-первых, при решении вопроса о замещении активов должника в ходе конкурсного производства необходимо, чтобы за его принятие проголосовали все кредиторы, обязательства которых обеспечены залогом имущества должника (ст. 141). При расчетах с кредиторами в ходе конкурсного производства в качестве отступного может быть предоставлено только имущество должника, не обремененное залогом (ст. 142).
Во-вторых, решение собрания кредиторов о заключении мирового соглашения, которое может быть заключено на любой стадии дела о банкротстве, принимается большинством голосов от общего числа голосов конкурсных кредиторов и уполномоченных органов в соответствии с реестром требований кредиторов и считается принятым при условии, если за него проголосовали все кредиторы по обязательствам, обеспеченным залогом имущества должника. В случае, если иное не предусмотрено мировым соглашением, залог имущества должника, обеспечивающий исполнение должником принятых на себя обязательств, сохраняется (ст. 150).
Приведенные положения закона являются достаточным свидетельством того, что признание должника банкротом и открытие в его отношении конкурсного производства само по себе не служит основанием для прекращения отношений по залогу имущества должника.
Высший Арбитражный Суд РФ в постановлении Пленума N 29 от 15 декабря 2004 г. обратил внимание арбитражных судов на целый ряд обстоятельств. в связи с тем, что действующий закон о банкротстве изменил правовое положение залоговых кредиторов при несостоятельности должника, необходимо принимать во внимание следующий момент.
Возбуждение производства по делу о банкротстве не влечет прекращения залоговых правоотношений и трансформации требований залогового кредитора в необеспеченное денежное обязательство. Сделки с заложенным имуществом в ходе финансового оздоровления и внешнего управления могут быть совершены лишь с согласия залогового кредитора в порядке, предусмотренном п. 6 ст. 82 и п. 5 ст. 101 Закона о банкротстве 2002 г. При реализации предмета залога в указанных процедурах с согласия залогового кредитора его требования удовлетворяются за счет средств, вырученных от реализации предмета залога, и на эту сумму уменьшается требование такого кредитора в реестре требований кредиторов.
Второе разъяснение касается того, что если заложенное имущество не было реализовано в ходе финансового оздоровления или внешнего управления, в том числе, когда оно не выставлялось на продажу и денежных средств достаточно для расчетов со всеми кредиторами, требования залогодержателя удовлетворяются в общем порядке, предусмотренном для кредиторов третьей очереди. С момента удовлетворения требования залогового кредитора залог прекращается (пп. 1 п. 1 ст. 352 ГК РФ).
Таким образом, с одной стороны, мы признаем продолжение залоговых отношений в конкурсном процессе, с другой стороны - залогодержатель, не являющийся кредитором несостоятельного должника, не имеет прописанных в законе о банкротстве правил, предусматривающих его права по отношению к предмету залога.
Если придерживаться такой крайней позиции, то права рассматриваемой нами категории залогодержателей при банкротстве будут выглядеть никак не обеспеченными. Здесь вполне уместно сказать следующее. В случае, когда залогодержатель не является кредитором по отношению к должнику-залогодателю, не имеет никакого правового значения механизм обособленного учета и обязательной оценки предмета залога для целей удовлетворения требований таких кредиторов, а также определенной группы кредиторов первых двух очередей.
Какова в таком случае цена залоговых отношений? Видимо, очень низкая. Такое положение вещей не согласуется с задачами правового регулирования отношений в сфере предпринимательской деятельности, главной из которых является обеспечение устойчивости гражданского оборота.
Но есть и другая точка зрения, основанная на приоритете норм общегражданского законодательства над нормами законодательства о несостоятельности (банкротстве).
В этом отношении примечательно постановление ФАС Московского округа от 4 ноября 2004 г. по делу N КГ-А40/10019-04, которое автор для полноты восприятия приводит в виде достаточно объемного извлечения.
ОАО "Акционерный коммерческий Сберегательный банк Российской Федерации" (далее - Сбербанк России) обратилось в Арбитражный суд города Москвы с иском к Обществу с ограниченной ответственностью "Производственно-техническая фирма "Промэк" (ООО "ПТФ "Промэк") об обращении взыскания на заложенное имущество ответчика по договору ипотеки от 29 июля 1999 г. N З/У-284 с дополнительным соглашением к нему в связи с неисполнением ООО "Торговый дом "Подмосковье" обязательств по договору об открытии невозобновляемой кредитной линии от 26 июля 1999 г., долги по которому приняты на себя этим лицом на основании договора перевода долга от 26 апреля 2004 г. N 1/251.
Определением Арбитражного суда города Москвы от 27 апреля 2004 г., оставленным без изменения постановлением апелляционной инстанции от 9 августа 2004 г., требования Сбербанка России к ООО "ПТФ "Промэк" оставлены без рассмотрения. Суд первой инстанции установил, что в отношении ответчика определением Арбитражного суда Московской области от 13 октября 2003 г. по делу N А41-К2-13929/03 введена процедура наблюдения, в связи с чем суд пришел к выводу о том, что требования Сбербанка России к ООО "ПТФ "Промэк" об обращении взыскания на заложенное имущество в счет удовлетворения требований залогодержателя по договору об открытии невозобновляемой кредитной линии от 26 июля 1999 г. N 251 являются денежными требованиями, в силу чего иск подлежит оставлению без рассмотрения, поскольку такое требование должно быть рассмотрено в деле о банкротстве.
В кассационной жалобе заявитель указал, что, по его мнению, требования к должнику об обращении взыскания на заложенное имущество не относятся к денежным обязательствам и не подлежат рассмотрению в деле о банкротстве в связи с тем, что ответчик не является должником истца по основному (обеспеченному залогом) обязательству, вытекающему из кредитного договора, он несет лишь риск обращения взыскания на принадлежащее ему имущество, являющееся предметом залога при наступлении указанных в законе случаев.
Как видно из материалов дела, 26 июля 1999 г. между Сбербанком России и ЗАО "Уникон" был заключен договор N 251 об открытии невозобновляемой кредитной линии, согласно которому Сбербанк России предоставил ЗАО "Уникон" кредит в сумме 2000000 долл. США на срок по 23 июля 2000 г. включительно под 13% годовых. Дополнительным соглашением N 1 от 21 июля 2000 г. к кредитному договору изменена валюта кредита, срок пользования кредитом установлен по 20 июля 2001 г. 26 апреля 2001 г. между Сбербанком России, ЗАО "Уникон" и ООО "Торговый дом "Подмосковье" (далее - заемщик) был заключен договор N 1/251 перевода долга, в соответствии с которым ЗАО "Уникон" перевело на ООО "Торговый дом "Подмосковье", а последний принял на себя долговые обязательства перед Сбербанком России по кредитному договору и дополнительному соглашению к нему. Дополнительным соглашением N 2 от 26 апреля 2001 г. к кредитному договору установлен новый график погашения задолженности. Решением Арбитражного суда города Москвы от 2 февраля 2004 г. по делу N А40-50994/03-46-521 с ООО "Торговый дом "Подмосковье" взыскана задолженность по процентам в размере 7851737,72 руб. Данная задолженность, а также плановый платеж по основному долгу за январь 2004 г. в размере 1024879 руб. заемщиком не погашены.
Согласно договору ипотеки N 3/У-284 от 29 июля 1999 г. ООО "ПТФ "Промэк" передало Сбербанку России в обеспечение исполнения заемщиком обязательств по кредитному договору в залог недвижимое имущество - одноэтажное здание общей площадью 1772,90 кв. м, расположенное по адресу: Московская область, г. Железнодорожный, ул. Советская, д. 81.
В связи с тем, что требование Сбербанка России о досрочном погашении всей суммы кредита осталось без удовлетворения, истец обратился в суд с иском к ООО "ПТФ "Промэк" об обращении взыскания на заложенное имущество.
В соответствии со статьей 2 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" конкурсными являются кредиторы по денежным обязательствам, под которыми понимается обязанность должника уплатить определенную денежную сумму по гражданско-правовой сделке и (или) иному предусмотренному Гражданским кодексом Российской Федерации основанию.
Судом первой и апелляционной инстанций сделан неправильный вывод о том, что требования истца к ответчику об обращении взыскания на заложенное имущество являются денежными требованиями, поскольку данный вывод противоречит статьям 334, 336 Гражданского кодекса Российской Федерации, в соответствии с которыми залогодатель отвечает строго определенным имуществом - предметом залога. Залогодержатель имеет право получить из стоимости заложенного имущества удовлетворение своих требований. Залогодатель не имеет солидарной и субсидиарной ответственности по основному обязательству.
Согласно части 1 статьи 349 Гражданского кодекса Российской Федерации требования залогодержателя удовлетворяются из стоимости заложенного недвижимого имущества по решению суда.
Ответчик - ООО "ПТФ "Промэк" - не является должником Сбербанка России по обеспеченному залогом недвижимого имущества обязательству из кредитного договора, в связи с чем требование к залогодателю об обращении взыскания на предмет залога не может рассматриваться в деле о банкротстве и статья 63 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ на эти требования не распространяется.
Поскольку требование Сбербанка России не носит денежный характер, суд первой инстанции сделал неправильный вывод об оставлении иска без рассмотрения на основании пункта 4 части 1 статьи 148 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.
Главный вывод, который можно почерпнуть из приведенного судебного акта, пожалуй, состоит в том, что залогодержатель, не являющийся кредитором несостоятельного должника, имеет право в общеустановленном порядке, т.е. вне конкурса, требовать обращения взыскания на предмет залога.
С точки зрения приведенной аргументации данное постановление можно считать, если не безупречным, то вполне обоснованным. Доводы суда базируются в основном на общегражданских нормах и дополнительно на ряде дифинитивных норм Закона о банкротстве 2002 г. Эту позицию для удобства изложения материала условно можно назвать позицией общегражданского подхода.
Однако насколько такой подход согласуется с правовыми нормами действующего закона о банкротстве, определяющими правовые последствия введения процедур банкротства? На это обстоятельство обратил внимание ФАС Западно-Сибирского округа в постановлении от 20 декабря 2004 г. по делу по делу N Ф04-8906/2004(7152-А67-38).
Судебный пристав-исполнитель межрайонного подразделения службы судебных приставов Управления Министерства юстиции Российской Федерации по Томской области Е.П. Рачкова обратилась с заявлениями о снятии ареста по исполнительным производствам N 3-1974/04 и N 3-1975/05, возбужденным на основании исполнительных листов N 01 9914 от 31.03.2004 и N 020444 от 18.04.2004, и о приостановлении указанных исполнительных производств об обращении взыскания на заложенное имущество, принадлежащее ОАО "Томсктрансстрой" на праве собственности, в связи с введением в отношении ОАО "Томсктрансстрой" процедуры банкротства - наблюдения.
Определением от 25.05.2004, оставленным в силе постановлением апелляционной инстанции от 22.07.2004, заявления судебного пристава-исполнителя удовлетворены в части приостановления исполнительных производств до рассмотрения по существу дела о банкротстве.
Не согласившись с судебными актами, ОАО "Банк "МЕНАТЕП СПб" подало кассационную жалобу, в которой просит отменить определение от 25.05.2004 в части приостановления исполнительных производств N 3-1974/04 и N 3-1975/05 от 20.04.2004 об обращении взыскания на заложенное имущество, принадлежащее ОАО "Томсктрансстрой", до рассмотрения дела А67-1077/04 по существу, в остальной части определение просит оставить без изменения.
Заявитель жалобы указывает, что взыскатель не может являться конкурсным кредитором и соответственно лицом, участвующим в деле о банкротстве ОАО "Томсктрансстрой", поскольку требование, предъявленное к должнику, носит неденежный характер. Заложенным имуществом, принадлежащим должнику, погашаются долги ЗАО "Завод ЖБИ ТТС". Проведение процедуры банкротства, в ходе которого удовлетворяются требования конкурсных кредиторов, в том числе за счет заложенного взыскателю имущества, нарушает права ОАО "Банк "МЕНАТЕП СПб", который в соответствии с пунктом 1 статьи 334 Гражданского кодекса Российской Федерации пользуется преимущественным правом обращения взыскания на заложенное имущество.
Рассмотрев доводы кассационной жалобы, проверив в соответствии со статьями 274, 284, 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации законность принятых по делу судебных актов, суд кассационной инстанции не находит оснований для их отмены.
Как следует из материалов дела, решением от 20.02.2004 Арбитражного суда Томской области по делу N 11177/03 с закрытого акционерного общества "Завод ЖБИ ТТС" в пользу открытого акционерного общества "Банк "Менатеп СПб" 8000000 руб. основного долга, 123441 руб. процентов за пользование чужими денежными средствами с последующим начислением их в размере 15,4% годовых на сумму 8000000 руб. с 01.11.2003 по день уплаты кредита. Взыскание обращено на заложенное имущество, принадлежащее ОАО "Томсктрансстрой" на праве собственности согласно договору залога имущества (автомобилей КАМАЗ) от 25.07.2001.
Определением Арбитражного суда Томской области от 18.02.2004 по делу N А67-1077/04 в отношении ОАО "Томсктрансстрой" введена процедура банкротства - наблюдение. В связи с чем определением суда первой инстанции от 25.05.2004 было удовлетворено заявление судебного пристава-исполнителя Е.П. Рачковой о приостановлении исполнительных производств N 3-1974/04 и N 3-1975/05. Указанные исполнительные производства возбуждены на основании исполнительных листов N 01 9914 от 31.03.2004 и N 020444 от 18.04.2004 об обращении взыскания на заложенное имущество ОАО "Томсктрансстрой".
В соответствии с пунктом 1 статьи 20 Федерального закона "Об исполнительном производстве" в случае возбуждения арбитражным судом производства по делу о несостоятельности (банкротстве) должника исполнительное производство подлежит обязательному приостановлению.
Вывод суда первой инстанции об обязательном приостановлении исполнительных производств по данному делу является правильным.
Поддерживая вынесенное судом определение от 25.05.2004, суд апелляционной инстанции обоснованно сослался на статью 63 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)", в соответствии с которой с даты вынесения арбитражным судом определения о введении наблюдения в числе иных последствий приостанавливается исполнение исполнительных документов по имущественным взысканиям. При этом апелляционная инстанция правильно указала, что требования ОАО "Банк "Менатеп СПб" являются имущественным взысканием.
В данном случае, как делает вывод суд кассационной инстанции, права истца как залогодержателя не нарушены. Введение процедуры наблюдения в отношении ОАО "Томсктрансстрой" не прекращает залоговые правоотношения между залогодержателем и залогодателем.
Сравнительный анализ двух судебных актов показал, что при решении одинаковых правовых ситуаций суды высказали противоположные позиции, которые имеют достаточную правовую аргументацию, и в силу этого ни одна из них не имеет явного превосходства.
Однако в позиции общегражданского подхода можно усмотреть существенный изъян. Он заключается в том, что она (позиция) предполагает наличие двух различных правовых режимов по залогу имущества несостоятельного должника.
Проиллюстрируем это на следующем примере. Представим себе ситуацию, при которой предметом в договорах о залоге выступают, например, два автомобиля, с той лишь разницей, что в одном договоре залогодатель обеспечил указанным имуществом исполнение своего обязательства, а в другом - обязательство третьего лица. В первом случае, который является наиболее распространенным, при несостоятельности должника-залогодателя предмет залога входит в конкурсную массу и на него полностью распространяется правовой режим конкурсного процесса. Во втором случае на предмет залога может быть обращено взыскание по общим правилам ГК РФ, невзирая на то, что в отношении залогодателя возбуждено дело о банкротстве или более того, он признан судом несостоятельным (банкротом).
Различные правовые режимы могут существовать не только в отношении различных предметов залога. При последующем залоге (ст. 342 ГК РФ) один предмет залога может обеспечивать собственное обязательство должника-залогодателя и обязательство третьего лица. Можно только представить, насколько затруднительным будет разрешение различных по обстоятельствам правовых ситуаций при несостоятельности залогодателя при использовании общегражданского подхода. Вряд ли даже самый пытливый юридический ум предложит единственно правильное решение прогнозируемых правовых ситуаций.
Различные режимы залогового имущества предполагают и различную степень обеспечения прав залогодержателя. В одном случае, если залогодержатель не сможет контролировать предмет залога при банкротстве залогодателя и ему не будет предоставлена возможность искать удовлетворения в предмете залога в общегражданском порядке, он будет полностью поражен в правах. В другом случае, если залогодержатель может обращать взыскание на предмет залога в общем порядке, игнорируя права других субъектов конкурсных отношений, права и интересы последних будут существенно ущемлены.
Все сказанное в полной мере относится и к другой правовой ситуации, обусловленной характером обеспечиваемого требования. Положения п.  4 ст. 134 Закона о банкротстве 2002 г. об удовлетворении требований кредиторов по обязательствам, обеспеченным залогом имущества должника, в составе третьей очереди позволяют говорить о том, что обеспечиваемое залогом требование должно быть денежным. Однако существо залоговых отношений не зависит от того, является ли обеспечиваемое требование денежным или оно состоит в передаче имущества. Так, хотелось бы думать, и в конкурсных отношениях законодатель наделяет кредитора определенными правами в отношении предмета залога вне зависимости от существа обеспечиваемого требования. Права залогового кредитора, предусмотренные, в частности, ст. 347 ГК РФ и специальными нормами действующего ныне закона о банкротстве, регламентирующими порядок распоряжения заложенным имуществом, определяются не характером обеспечиваемого требования, а всей сущностью отношений по залогу имущества должника.
Поэтому предоставление преимуществ в распределении имущества должника только в зависимости от того, что, в одном случае, залогодатель обеспечил исполнение своего обязательства, а в другом - обязательство третьего лица, или же обеспечиваемое требование состоит в передаче имущества и не обусловлено какими-либо соображениями правового, экономического, социального либо иного характера. В этом отношении залогодержатели имущества несостоятельного залогодателя вне зависимости от того, состоят ли они с должником в обязательстве или нет, должны находиться в совершенно равном положении. Это предполагает, что на имущество несостоятельного лица, являющееся предметом залога, без каких-либо исключений должен распространяться единый правовой режим - режим конкурса. Иное понимание этой проблемы ведет к ущемлению прав не только кредиторов, но и других субъектов конкурсных отношений.
Более стройной, пожалуй, является теория, обосновывающая противоположную точку зрения. Она легче вписывается в общие догматы гражданского права. Принятие иного затрудняется наличием сложившихся стереотипов в таких понятиях, как "кредитор", "обязательство", "лицо, участвующее в деле о банкротстве".
Однако, видимо, есть что-то более важное, чем следование более удобной позиции, которая к тому же является более стройной с юридической точки зрения и потому более приемлемой. Как представляется, рассматриваемая нами проблема соотношения общегражданского законодательства с нормами законодательства о банкротстве в данном конкретном случае должна быть решена в пользу последнего.
Теория общегражданского подхода имеет не только отмеченный выше существенный изъян. Не менее важно, что она не вписывается в концепцию рассматриваемого нами закона о банкротстве, и даже более того, посягает на его концептуальные основы.
Вспомним, что в процессе реформирования законодательства о банкротстве существенно изменились его концептуальные основы. Не в последнюю очередь эти изменения затронули и статус залоговых кредиторов. За сравнительно непродолжительный период действия современного российского законодательства о несостоятельности (банкротстве) статус залоговых кредиторов изменялся трижды. Так, Закон о банкротстве 1998 г. изменил положение кредиторов-залогодержателей по сравнению с Законом о банкротстве 1992 г., который предусматривал, что долговые обязательства должника, обеспеченные залогом, погашаются из его имущества вне конкурса (ст. 29). По закону 1998 г. требования залогодержателей удовлетворялись в третью очередь, а имущество должника, которое являлось предметом залога, подлежало включению в общую конкурсную массу. Сейчас концепция правового регулирования статуса обеспеченных кредиторов состоит в том, что заложенное имущество входит в конкурсную массу, требования кредиторов по обязательствам, обеспеченным залогом имущества должника, учитываются в составе требований кредиторов третьей очереди, а удовлетворяются за счет средств, полученных от продажи предмета залога, преимущественно перед иными кредиторами. И лишь не удовлетворенные за счет средств, полученных от продажи предмета залога, требования кредиторов по обязательствам, обеспеченным залогом имущества должника, удовлетворяются в составе требований кредиторов третьей очереди.
Отступить от этих концептуальных основ было бы в корне неправильным. Представляется возможным в рамках существующей концепции закона о банкротстве предложить свое видение разрешения рассматриваемой проблемы, которое, конечно, можно оценивать критически, но оно, возможно, позволит найти точки соприкосновения с двумя крайними позициями, имеющимися в судебной практике.
Итак, есть ли в этом вопросе золотая середина?
Решение проблемы представляется простым - залогодержателю, не являющемуся кредитором несостоятельного должника, необходимо предоставить право контролировать предмет залога в конкурсном процессе. По существу, таким правом он уже обладает в силу договора о залоге. Тогда возникает извечный вопрос гражданского права - как реализовать имеющиеся субъективные права? В конкурсном процессе реализуют и защищают свои субъективные права участники конкурсных отношений, к числу которых по чисто формальным основаниям не относится рассматриваемый вид залогодержателей. Но это, на наш взгляд, не является непреодолимым препятствием. Если мы придем к окончательному решению, что предмет залога входит в конкурсную массу, то это предполагает, что все залогодержатели вне зависимости от вида договора о залоге должны реализовывать свои права в рамках дела о банкротстве. Но в каком качестве, если залогодержателя не связывают с должником обязательственные отношения и с точки зрения обязательственного права он не является кредитором?
Вместе с тем, несмотря на такое правовое препятствие, кажущееся непреодолимым, представляется правильным рассматривать залогодержателей, не состоящих с должником в обязательственных отношениях, кредиторами с суммой требования в объеме обеспечиваемого обязательства. Такое решение вопроса вполне юридически допустимо, если мы согласимся с тем, что интересы обеспечения концептуального единства положений закона о банкротстве и обеспечения юридического равенства кредиторов выше, чем соображения формального порядка.
Судебно-арбитражная практика не раз шла по пути неформального подхода по разрешению сложных правовых проблем. При обсуждении п. 1 проекта постановления Пленума ВАС РФ "О некоторых вопросах практики применения Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" решалась проблема, очень близкая к исследуемой, суть которой заключалась в юридической квалификации сумм, взысканных судом, вместо исполнения должником обязательства в натуре, причитавшегося кредитору, а также сумм, присужденных кредитору в связи с изменением способа или порядка исполнения судебного акта или постановления иного органа.
Сложность разрешения указанной проблемы была обусловлена наличием в Законе о банкротстве 2002 г. норм, определяющих понятие денежного обязательства, конкурсного кредитора и признаки банкротства (ст.  2 и 4). Видимо, не случайно проект постановления Пленума ВАС РФ в первоначальной редакции содержал по этому вопросу два противоположных варианта.
Первый вариант был основан на положениях п. 2 ст. 4 закона, по смыслу которого для определения наличия признаков банкротства должника могут учитываться суммы, взысканные судом вместо исполнения должником обязательства в натуре, причитавшегося кредитору, а также суммы, присужденные кредитору в связи с изменением способа или порядка исполнения судебного акта или постановления иного органа.
Не менее аргументирована была и вторая позиция, которая заключалась в том, что поскольку в связи с взысканием судом с должника денежных сумм вместо причитавшегося кредитору исполнения обязательства в натуре, денежного обязательства у должника не возникает, как и в случае изменения способа или порядка исполнения судебного акта или постановления иного органа, и кредиторы с такими требованиями не являются конкурсными кредиторами, суммы денежных средств, подлежащие взысканию, не могут учитываться при определении признаков банкротства должника.
Аргументация второй позиции по чисто формальным основаниям представляется более убедительной, поскольку она основана на понятии денежного обязательства, которое не охватывает суммы, взысканные судом вместо исполнения должником обязательства в натуре, причитавшегося кредитору, а также суммы, присужденные кредитору в связи с изменением способа или порядка исполнения судебного акта или постановления иного органа.
Для обоснования другой правовой позиции нужно будет проигнорировать положения закона, определяющие понятие денежного обязательства, содержание которого составляют право кредитора требовать уплаты денег и обязанность должника их уплатить. Вместе с тем, если исходить из целей и задач конкурсного процесса и толковать право не формально, а "по духу", то принятая в постановлении Пленума ВАС РФ N 29 от 15 декабря 2004 г. позиция в пользу первого варианта является наиболее верной, поскольку она обеспечивает равенство кредиторов, имеющих, по сути, одинаковые требования к должнику.
Так не будет ли правильным и в данном случае пойти по уже проторенному пути?
Далее хотелось бы затронуть проблему реализации права залога, обусловленную сроком предъявления требования в конкурсном производстве.
Одной из особенностей конкурсного производства, заключительной стадии конкурсного процесса, является то, что она предусматривает достаточно негативные правовые последствия для кредиторов, заявивших свои требования после закрытия реестра требований кредиторов. Эти последствия состоят в том, что требования таких кредиторов удовлетворяются за счет имущества должника, оставшегося после удовлетворения требований кредиторов, включенных в реестр (п. 4 ст. 142). Для отдельных групп кредиторов, оказавшихся в такой ситуации, законодатель допускает определенные послабления, направленные на сглаживание негативных последствий пропуска срока, установленного для предъявления требований. Это кредиторы первой и второй очереди (п. 5 ст. 142). Для кредиторов третьей очереди, в том числе с требованиями, обеспеченными залогом имущества должника, не предусмотрено никаких исключений из общего правила.
Что означает такое законодательное решение с точки зрения обеспечения прав залоговых кредиторов? Очевидно, что требования кредиторов, не заявленные в двухмесячный срок с момента публикации сообщения о признании должника банкротом и открытии в его отношении конкурсного производства, не подлежат включению в реестр и, соответственно, не дают кредитору права голоса на собрании кредиторов*(67).
Это в свою очередь означает, что в рассматриваемой ситуации после закрытия реестра требований кредиторов решение вопроса о замещении активов должника в ходе конкурсного производства может быть принято без учета мнения кредиторов, обязательства которых обеспечены залогом имущества должника, как это предусмотрено ст. 141.
Также, видимо, решение собрания кредиторов о заключении мирового соглашения может быть принято без учета позиции кредиторов по обязательствам, обеспеченным залогом имущества должника (п. 2 ст. 150). Однако, несмотря на такие негативные правовые последствия для кредитора-залогодержателя, ни Закон о банкротстве 2002 г., ни ГК РФ не содержат норм о прекращении залога в связи с возбуждением дела о банкротстве и введением в отношении должника-залогодателя процедур банкротства, в том числе конкурсного производства. Закон о банкротстве лишь определяет специальный порядок распоряжения предметом залога в условиях банкротства и порядок распределения денежных средств, полученных от его реализации.
Поэтому утрата отдельных преимуществ в распределении конкурсной массы не должна повлечь за собой потерю всех прав, которыми обладает залогодержатель в конкурсном процессе. В частности, это касается правила о сохранении залога имущества должника, в случае, если иное не предусмотрено мировым соглашением (ст. 156), а также положения, что при расчетах с кредиторами в ходе конкурсного производства в качестве отступного может быть предоставлено только имущество должника, не обремененное залогом (п. 8 ст. 142).
Сохранение отдельных элементов правового режима залога при банкротстве в ситуации, когда залогодержатель опоздал с предъявлением требования в конкурсном производстве, важно не только для обеспечения его прав. Напомним, что из стоимости предмета залога получает удовлетворение определенная группа кредиторов первых двух очередей. Если залогодержатель утратил преимущественное право на удовлетворение требования из стоимости предмета залога, то это не должно повлечь за собой утрату преимущественных прав для кредиторов первой и второй очереди.
И еще один вопрос, требующий научного осмысления, - обладает ли кредитор по обязательствам, обеспеченным залогом имущества должника, определенными правами исключительно в силу договора о залоге или же в силу статуса конкурсного кредитора? Или, что в большей степени предопределяет статус залогового кредитора при банкротстве - характер обеспечиваемого требования или договор о залоге?
Постараемся ответить на эти вопросы после определения характеризующих признаков, позволяющих относить кредиторов к числу конкурсных.
К конкурсным кредиторам законодатель относит кредиторов по денежным обязательствам, за исключением уполномоченных органов, граждан, перед которыми должник несет ответственность за причинение вреда жизни или здоровью, морального вреда, имеет обязательства по выплате вознаграждения по авторским договорам, а также учредителей (участников) должника по обязательствам, вытекающим из такого участия.
Статус конкурсного кредитора неразрывно связан с правом голоса на собрании кредиторов. Подлежащие применению за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства неустойки (штрафы, пени), проценты за просрочку платежа, убытки, подлежащие возмещению за неисполнение обязательства, а также иные имущественные и (или) финансовые санкции не дают кредитору права голоса на собрании. Таким образом, для определения статуса конкурсного кредитора важен состав денежного требования.
Если мы признаем необходимость распространения этого положения на залоговые отношения при банкротстве, то это повлечет за собой следующее.
Прежде всего, возникнет необходимость разграничения прав залогового кредитора как лица, участвующего в деле о банкротстве (конкурсный кредитор), и прав залогового кредитора, не имеющего статуса конкурсного кредитора.
В таком случае обеспеченный кредитор, с установленными в процессе банкротства требованиями, по составу позволяющими относить его к числу конкурсных кредиторов, будет обладать всеми правами конкурсного кредитора и дополнительно правами, вытекающими из отношений по залогу имущества должника.
Обеспеченный кредитор, требования которого не включены в реестр кредиторов, или по составу денежного требования (неустойка, убытки и т.п.) не имеющий статуса конкурсного кредитора, не будет иметь такого существенного правомочия, как право голоса на собрании кредиторов.
Вместе с тем в конкурсном процессе такой кредитор все же обладает правами, предусмотренными, в частности, ст. 347 ГК РФ и специальными нормами Закона о банкротстве 2002 г., регламентирующими порядок распоряжения заложенным имуществом. Например, в его отношении сохраняет положение о том, что при расчетах с кредиторами в ходе конкурсного производства в качестве отступного может быть предоставлено только имущество должника, не обремененное залогом (п. 8 ст. 142).
Однако объем полномочий залогового кредитора, не являющегося конкурсным, не значителен для действенного влияния на развитие процедур банкротства. Не обладая правом голоса на собрании кредиторов, он не может, например, влиять на решения кредиторов, принимаемые только при условии голосования всех кредиторов по обязательствам, обеспеченным залогом имущества должника, в частности, предусмотренным положениями п. 1 ст. 141 и п. 2 ст. 150 Закона о банкротстве 2002 г.
В итоге мы вновь пришли к ситуации, когда права обеспеченных кредиторов, равных в своем положении, будут различны, что является неприемлемым с точки зрения природы залога.
В связи с этим необходимо получить правильный ответ на вопрос: насколько состав денежного требования кредитора имеет значение в залоговых отношениях?
В соответствии со ст. 337 ГК РФ, если иное не предусмотрено договором, залог обеспечивает требование в том объеме, какой оно имеет к моменту удовлетворения, в частности, проценты, неустойку, возмещение убытков, причиненных просрочкой исполнения, а также возмещение необходимых расходов залогодержателя на содержание заложенной вещи и расходов по взысканию.
Такая формулировка диспозитивной нормы права позволяет сделать вывод, что залоговые отношения имеют ту же силу как при неисполнении основного долга по обеспеченному обязательству, так и при неисполнении обязанности по уплате неустойки или возмещении убытков. То есть, существо залоговых отношений не зависит от состава денежного требования, который является определяющим фактором при классификации кредиторов.
Применительно к правам залогодержателя в конкурсном процессе можно с уверенностью сказать, что залоговый кредитор с требованием о возмещении убытков обладает полным набором прав по контролю предмета залога в той же мере, что и кредитор по основному долгу.
Последующий вывод, который логически очевиден, состоит в том, что обеспеченный кредитор обладает правом голоса на собрании кредиторов вне зависимости от состава денежного требования. Возможно, такой вывод может показаться поспешным и противоречащим понятию конкурсного кредитора. Однако есть весомый аргумент в обоснование изложенной позиции - статус обеспеченного кредитора в деле о банкротстве определяет не состав денежного требования, а существо договора о залоге.
Придерживаясь закрепленных в законе понятий и терминов, все же правильнее говорить не о том, что залоговый кредитор с обеспеченным требованием в виде неустойки или убытков обладает признаками конкурсного кредитора, а лишь о равных правах с ними. Такая позиция не будет противоречить ни понятию денежного обязательства, ни понятию конкурсного кредитора.
Требуют ли затронутые проблемы какого-либо законодательного решения? Скорее всего, нет. Пожалуй, практически невозможно подвергнуть детальному правовому регулированию общественные отношения, складывающиеся в сфере несостоятельности (банкротства), которые бесконечно многообразны. Хотя, безусловно, задача совершенствования законодательства в этой области отношений является чрезвычайно актуальной. Но в данном случае, как представляется, необходимо обеспечить единообразие судебно-арбитражной практики.

[an error occurred while processing the directive]
[an error occurred while processing the directive]