6. Право учреждения на самостоятельное распоряжение полученными
доходами
Особенностью правового положения учреждения как финансируемой собственником
некоммерческой организации является возможность осуществления им
"приносящей доходы" (т.е. предпринимательской) деятельности
в соответствии с учредительными документами, т.е. с закрепленным
в них разрешением собственника. Полученные от ведения такой деятельности
доходы и приобретенное за их счет имущество поступают в самостоятельное
распоряжение учреждения и учитываются им на отдельном балансе (п.
2 ст. 298 ГК).
Данное правило закона обусловлено широко встречающимися в практике
недостатками финансирования собственниками, прежде всего публичными,
всех необходимых потребностей созданных ими учреждений. Этим и вызвана
необходимость более широкого участия учреждений-несобственников
в имущественном обороте в роли, весьма близкой к роли унитарных
предприятий. В связи с реализацией указанной возможности учреждение
получает два вида имущества, закрепленных за ним на разном правовом
режиме и даже по-разному оформленных.
Одна часть имущества учреждения, полученная им от собственника по
смете, находится у него на праве оперативного управления. Другая
часть, "заработанная" самим учреждением и учитываемая
на отдельном балансе, поступает в его "самостоятельное распоряжение".
Можно ли считать это "распоряжение" особым вещным правом,
существующим наряду с правами оперативного управления и хозяйственного
ведения?*(430)
При ответе на этот вопрос следует учитывать как отмеченные ранее
признаки ограниченных вещных прав, так и подход законодателя к оформлению
рассматриваемого права. Впервые "право самостоятельного распоряжения"
учреждением полученными им доходами и приобретенным за их счет имуществом
появилось в п. 4 ст. 5 российского Закона о собственности 1990 г.
В п. 2 ст. 48 Основ гражданского законодательства 1991 г. было прямо
указано, что данное имущество принадлежит учреждению на праве полного
хозяйственного ведения*(431). Такой подход ясно показал нежелание
законодателя искусственно создавать новые ограниченные вещные права,
не известные обычному имущественному обороту.
Не случайно также нигде в ГК не раскрывается содержание этого права,
а правила о нем помещены в гл. 19 ГК, прямо озаглавленной "Право
хозяйственного ведения, право оперативного управления" и не
содержащей правил ни о каких иных вещных правах. А ведь перечень
вещных прав в отличие от прав обязательственных является закрытым
и не может включать права, содержание которых прямо не раскрыто
законом. Необоснованным поэтому представляется рассмотрение данного
права в качестве особого, самостоятельного вещного права.
В судебно-арбитражной практике имеется взгляд, согласно которому
право оперативного управления учреждения в отношении полученного
в результате самостоятельной деятельности имущества "расширено"
законом за счет правомочия самостоятельного распоряжения им (и которое
в действительности тоже является ограниченным)*(432). Иначе говоря,
"право самостоятельного распоряжения" рассматривается,
по сути, как еще одна разновидность права оперативного управления,
субъект которого в данном случае приобретает некоторые дополнительные
правомочия в отношении части закрепленного за ним имущества. Но
при этом учредитель-собственник в соответствии с п. 2 ст. 120 ГК
несет субсидиарную ответственность по всем обязательствам своего
учреждения при недостатке у последнего денежных средств (а полученное
за счет самостоятельных доходов имущество также становится, следовательно,
забронированным от взыскания кредиторов, с чем, по существу, вряд
ли можно согласиться).
К сожалению, не вполне четкая формулировка п. 2 ст. 298 ГК дает
основания и для такого подхода. При его принятии учреждения получают
весьма льготный режим в отношении самостоятельно приобретенного
ими имущества, а субсидиарная ответственность их учредителей - собственников
существенно расширяется. Такое положение можно было бы признать
достаточно выгодным как для самих учреждений, так и для их кредиторов,
если бы в роли учредителей в подавляющем большинстве случаев не
выступали публичные собственники с бюджетными средствами как основным
объектом возможного взыскания. Это положение также заставляет усомниться
в обоснованности данного подхода.
Изложенное приводит к выводу, что рассматриваемое право в действительности
является правом хозяйственного ведения. Поэтому к праву учреждения
на полученное им указанным образом имущество должны применяться
правила ст. 295 ГК. Это означает, что данным имуществом учреждение
самостоятельно отвечает по долгам, возникшим в связи с его участием
в приносящей доходы деятельности. В таких отношениях не должны применяться
ограничения, касающиеся возможности обращения взыскания по долгам
учреждения только на его денежные средства, но отсутствует и субсидиарная
ответственность учредителя-собственника. Объектом взыскания кредиторов
учреждения здесь, следовательно, может быть любое имущество, полученное
учреждением от участия в указанной деятельности и обособленное прежде
всего для этих целей на отдельном балансе. Следовательно, правовой
режим имущества учреждения дифференцирован в рамках двух прямо предусмотренных
законом для таких ситуаций ограниченных вещных прав.
[an error occurred while processing the directive]