Клеандров М.И. Экономическое правосудие в России: прошлое, настоящее, будущее

Предисловие

В Юридической энциклопедии, подготовленной Институтом государства и права РАН, правосудие определяется как особый вид государственной (публичной) деятельности, состоящий в том, что независимый, беспристрастный и справедливый суд (суды) на основе закона рассматривает и разрешает правовые споры и дела, отнесенные к его ведению в установленных законом правовых формах; и здесь различают гражданское, уголовное, административное, арбитражное и конституционное судопроизводство*(1). В другой энциклопедической работе под правосудием понимается осуществляемая судом правоохранительная деятельность по рассмотрению и разрешению гражданских и уголовных дел при неуклонном соблюдении требований закона и установленного им порядка, обеспечивающих законность, обоснованность, справедливость и общеобязательность судебных решений*(2). Еще в одном энциклопедическом издании сказано, что правосудие (англ. justice) - совершаемая в процессуальном порядке правоприменительная деятельность суда по рассмотрению и разрешению гражданских и уголовных дел, а также экономических споров в целях охраны прав и интересов граждан, организаций и государств*(3).
В юридической энциклопедической литературе находим также утверждение, согласно которому правосудие - основная функция судебной власти, осуществляемая ее органами - судами, судьями, наделяемыми соответствующими полномочиями в порядке, установленном Конституцией РФ и Федеральным  конституционным законом от 31 декабря 1996 г. N 1-ФКЗ "О  судебной системе Российской Федерации" (далее - Закон о судебной системе), а сущность правосудия состоит в рассмотрении отнесенных к компетенции судов правовых конфликтов (экономических споров по вопросам гражданского права, о соответствии законов Конституции РФ), дел об уголовных преступлениях и административных правонарушениях и принятии решений, имеющих общеобязательное значение и подлежащих в необходимых случаях исполнению с применением государственного принуждения*(4). Причем здесь же отмечается: "Споры специалистов о том, можно ли ставить знак равенства между судопроизводством и правосудием, на наш взгляд (автор статьи о правосудии в этом издании - Бойков А.Д. - М.К.), могут завершиться положительным ответом, если принять во внимание, что все эти виды судопроизводства (включая арбитражные как часть гражданского судопроизводства) осуществляются судами в специальной процессуальной форме, завершаются общеобязательным решением (постановлением, приговором)".
В последнем определении отметим неточность - арбитражное судопроизводство не является частью гражданского хотя бы потому, что в последние годы арбитражные суды страны рассматривают существенно больше экономических споров, вытекающих из административных правоотношений, чем экономических споров, вытекающих из гражданских правоотношений, не считая рассмотрения иных дел, отнесенных законом к их ведению. Нельзя также ставить знак равенства между судопроизводством и правосудием, ибо здесь - соотношение части и целого, но об этом  - ниже.
В специальной - по этой теме - работе, которой более четверти века (т.е. когда не было арбитражных судов) и которая тем не менее представляет немалый интерес, под правосудием понимался самостоятельный вид государственной деятельности, состоящий в том, что особый независимый орган государства, суд, рассматривает в установленных законом процессуальных формах и разрешает на основе закона, правосознания и внутреннего убеждения уголовные и гражданские дела, принимая по ним от имени государства решения о защите и восстановлении нарушенного права, а при необходимости - и о применении санкций к виновным или об отсутствии правонарушения, которое предполагалось, и неприменении санкций, а также о наличии (отсутствии) юридически значимых фактов (по гражданским делам); при этом исполнение указанных решений после их вступления в законную силу обеспечивается возможностью государственного принуждения*(5).
Понятию правосудия уделено много внимания и в иных юридических изданиях*(6), где также обращается внимание на государственную деятельность, осуществляемую судом в процессуальной форме (порядке) и на основе конституционных принципов, и т.д. Причем за десятилетия накопилось много авторских определений понятия правосудия (их подборку осуществили П.А. Попов*(7), Б.Д. Завидов*(8), Л.С. Мирза*(9)). Можно, видимо, уверенно охарактеризовать правосудие как способ осуществления государственной власти, точнее - ее судебной ветви.
Правосудие, как это следует даже из написания этого слова, состоит из двух частей: право и суд, при этом, вне сомнения, коренным словом в этом словообразовании является суд, а в целом перевести его можно как правый (в смысле - основанный на праве) суд. Именно так и закреплено в ст. 118 (ч. 1) Конституции РФ: правосудие в Российской Федерации осуществляется только судом.
Следует отметить, что со словом "суд" иногда спрягаются понятия, далеко отстоящие от того, что будет рассматриваться ниже и что либо ни в какой части в понятие "правосудие" не входит, либо входит в это понятие частично. Например, спортивные судьи, у которых своя социальная ниша и сходная с обычными судьями задача - судить действие, совершенное людьми, рассуживать их. Говорят и о Высшем Суде, Божьем Суде, Страшном Суде, вкладывая в эти понятия особый, библейский смысл, подчеркивая, что этот суд - уже не людской, не человеческий, и все судебные процедуры там, включая сбор и оценку доказательств содеянного конкретным человеком, берут на себя высшие силы, свободные от человеческой предвзятости.
Однако понятие "суд" в сугубо юридическом значении - иное, и опирается оно на то, что создано, сформировано, а до этого  сформулировано именно людьми и ими же закреплено в законах и иных правовых предписаниях. Отсюда вывод - людскому суду столько же лет, сколько и человеческому обществу. Существует мнение о божественной природе судебной власти, опирающийся на анализ текста Библии, в соответствии с которым судебной власти уже почти 3 тысячи лет*(10), при этом описанное в "Книге Судей Израилевых" Ветхого Завета отделение суда от племенных вождей, советов старейшин и народных собраний было первым прообразом разделения властей*(11). Высказана и обоснована точка зрения, согласно которой судебная власть является - с исторических позиций первой ветвью государственной власти*(12). Соответствующему этапу развития общества соответствует и определенный механизм правосудия - в его организационно-правовом оформлении. Можно даже сделать осторожный вывод: чем более развито общество, тем более развернута в нем судебная система и, соответственно, более сложен механизм правосудия. Естественным представляется поэтому и следующий вывод: с развитием российского общества, его государственных институтов более сложными, более специализированными станут и судебная система России, и структура российских судебных органов, и процессуальный регламент, которым суды в своей деятельности руководствуются; а судейский корпус, состоящий из людей, непосредственно вершащих правосудие, будет иным - более лучшим.
Впрочем, для обратного утверждения о том, что если в государстве много специализированных судебных органов, то оно является развитым, "продвинутым" и т.п., все-таки достаточных, не допускающих исключений оснований нет. Петр I в 1718 г. начал проводить реформы местного общего суда, которые сделал довольно структурированными, а также создал системы особенных судов: городских, военных, церковных и иных, при этом сохранялись специальные крестьянские суды*(13), но вряд ли можно сказать, что Россия при Петре I была таким уж развитым правовым государством, а ведь к реформе 1864 г. в России было уже 14 судебных инстанций. Хотя в сравнении с тем, что было до того...
Правильнее было бы говорить об адекватности государства (на определенном этапе его развития) и механизма правосудия, прежде всего - судебной системы этого государства в форме ее организационного построения. Больше того, иногда суды, для того чтобы вершить правосудие в интересах общества, принимали форму тайных - для государства - организаций. В Вестфалии на рубеже ХII-ХIII вв. из-за резкого ослабления имперской юрисдикции и узурпации власти местными владетельными князьями один из архиепископов Кельна возродил старую систему местных судов, выносивших приговоры от имени императора, придав ей форму тайной организации. Этот суд получил наименование суд фема (от древнегерм. fema - осуждение); в народе его также именовали вольным судом, а его членов - вольными судьями; существовал фемический кодекс, хранящийся в Дортмунде. В США в ХIХ в. и позже существовал суд Линча - тоже явно не государственное волеизъявление. Что такое самосуд - знают и в России. И т.д.
Можно сказать: правосудие в России осуществляется специально созданными (образованными) для этого органами (иными структурами), в совокупности составляющими сложно устроенную судебную систему - в самом широком понимании этого слова, далеко выходящем за рамки определения, закрепленного в Законе о судебной системе. Одно только это не позволяет согласиться с приведенной выше точкой зрения о тождестве понятий "правосудие" и "судопроизводство". Впрочем, позиция о тождестве этих понятий высказывается не только в энциклопедической юридической, но и в научной литературе, например  - И.Б. Михайловской*(14). В науке, как известно, приветствуются различные точки зрения, особенно если они аргументированы, и приведенная - не исключение. Но все-таки, как представляется, не менее важной компонентой понятия "правосудие", наряду с судопроизводством, является понятие, изложенное выше, - "судоустройство".
Само собой разумеется, понятие "судопроизводство" также является важной и неотъемлемой компонентой понятия "правосудие". Но на вопрос: "как делать" (в смысле - как, в каких процессуальных формах вершить правосудие) - невозможно дать ответ без уяснения того, какие органы и структуры, в рамках каких координат, а главное - с какими полномочиями, в границах какой компетенции будут это делать (в смысле - осуществлять правосудие). И рассматриваемое в самом широком, заведомо не усеченном виде понятие "судопроизводство" включает и вне-, и досудебные формы урегулирования споров, и более общее - защиту нарушенных прав и законных интересов обращающихся за защитой, и процессуальную базу альтернативных форм урегулирования споров, и процессуальную основу деятельности на территории России либо с ее участием (участием граждан, субъектов хозяйствования и т.п.) международных судов.
Не менее важна третья компонента понятия "правосудие"  - кто его непосредственно осуществляет? В смысле - не орган, не структура, а каков судейский корпус, судьи и персональный судья, вершащий правосудие?
В.Ф. Яковлев утверждает: судоустройство не является определяющим фактором правосудия; общечеловеческие стандарты предполагают доступное, быстрое, качественное и эффективное правосудие; в основе правосудия должны лежать независимость, беспристрастность и ответственность судей*(15).
И рассматриваемое в самом широком, не усеченном виде понятие статуса судьи, т.е. человека, непосредственно осуществляющего правосудие, включает в себя, помимо государственных судей, и арбитражных, народных и присяжных заседателей, третейских судей, людей, руководящих примирительными процедурами спорящих сторон, и пр. Сюда же определенно следует включить и систему органов судейского сообщества - достаточно уникальные (и в мировом масштабе, и с точки зрения хронологии) двухъярусные образования, наделенные федеральным законодательством серьезными государственными полномочиями, но одновременно содержащими в себе достаточно обширные элементы общественных организаций.
Разумеется, центральной и основной фигурой в этом понятии является государственный судья, ибо на него возлагается основная задача по реализации функции осуществления судебной власти. Само собой, с учетом понимаемых в единстве места в системе судоустройства и деятельности на основе правил судоустройства. Академик РАН Б.Н.  Топорнин верно подчеркнул: "Правы те, кто полагает, что оба понятия - судебная власть и правосудие - используются как синонимы. Когда говорят "судебная власть", подразумевают осуществление правосудия, а когда применяют термин "правосудие", имеют в виду всю совокупность структур и процедур, свойственных судебной системе"*(16).
Важным является принцип независимости российских судей, закрепленный Конституцией РФ и детализированный, в частности, в Законе РФ от 26 июня 1992 г. N 3332-1 "О статусе судей в Российской Федерации" (далее - Закон о статусе судей). Законом предусмотрено, что гарантии независимости судьи, включая меры его правовой защиты, материального и социального обеспечения, распространяются на всех судей в России и не могут быть отменены и снижены нормативными актами Российской Федерации и ее субъектов. В законе четко оговорено: всякое вмешательство в деятельность судьи по осуществлению правосудия преследуется по закону, а судья не обязан давать каких-либо объяснений по существу рассмотренных или находящихся в производстве дел, а также предоставлять их кому бы то ни было для ознакомления, иначе как в случаях и порядке, предусмотренных процессуальным законом. В законе прямо провозглашено - в своей деятельности по осуществлению правосудия судьи никому не подотчетны, проявление неуважения к ним (или к суду) влечет установленную законом ответственность, а требования и распоряжения судей при осуществлении ими полномочий обязательны для всех без исключения государственных органов, общественных объединений, должностных лиц, других юридических и физических лиц, при этом информация, документы и их копии, необходимые для осуществления правосудия, предоставляются по требованию судей безвозмездно, а неисполнение требований и распоряжений судей влечет установленную законом ответственность.
Но перечисленное законодательное оформление независимости судей и судебной власти в целом в нашей стране еще не наполнено адекватным  - соответствующим тексту законов - содержанием. Больше того, предстоит долговременная и серьезная работа по имплементации норм Совета Европы в наше законодательство и нашу судебную практику, и в первую очередь - относящихся к правосудию. То же следует сказать и о соответствующих актах ООН, прежде всего - Основных принципах независимости судебных органов (принятых VII Конгрессом ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями, Милан (Италия), 26 августа - 6 сентября 1985 г.; одобренных резолюциями Генеральной Ассамблеи ООН от 29 ноября 1985 г. N 40/32 и от 13 декабря 1985  г. N 40/146), и резолюции Экономического и социального совета ООН от 24 мая 1989 г. N 1989/60 "Процедуры эффективности осуществления Основных принципов независимости судебных органов".
Вместе с тем принцип независимости судей имеет две стороны:
а) судья независим при осуществлении правосудия;
б) судья одновременно зависим от необходимости при осуществлении правосудия строго соблюдать действующее законодательство.
Сейчас это положение представляется не только законным, но и прямо вытекающим из Конституции РФ 1993 г., провозгласившей принцип разделения властей. Однако сравнительно недавно - по историческим меркам, разумеется, - с 1928 по 1934 г. - в России не было и речи о таком принципе в распределении сфер государственных полномочий, наоборот, судебная власть по закону, точнее - на основании постановления ВЦИК и СНК РСФСР от 30 января 1928 г. - подчинялась исполнительной. Выражалось это в том, что Председатель Верховного Суда РСФСР являлся  - по должности - заместителем народного комиссара юстиции (наряду с прокурором республики) и судебное управление осуществляли организационно-инструкторские управления Наркомюста. Впрочем, что такое УСО (управление судебных органов) Минюста РСФСР и как оно руководило судами в 1970-1980  гг., хорошо помнят люди, работавшие в судах того времени. И обычно вспоминают это время с ужасом. Справедливости ради следует сказать, что есть и противоположная точка зрения: на основе обобщения и теоретического анализа опыта деятельности Министерства юстиции в период 1970-1992 гг. обосновывается благотворная роль Минюста в деле руководства судами*(17).
Но статус российского судьи - это форма, точнее - выработка и обеспечение соблюдения формализованных требований, цензовых и иных ограничений к кандидатуре судьи. Содержанием же его является весь сложнейший комплекс профессиональных и психофизиологических характеристик, морально-нравственных качеств, свойств души, черт характера и т.д. конкретного человека, наделяемого властью вершить правосудие. Из таких сложносоставленных сущностей (если так можно охарактеризовать человека) и формируется судейский корпус. И, как представляется - автор данной работы в этом абсолютно уверен,  - третья составляющая понятия "правосудие" - статус судьи (в самом широком понимании этого слова) не менее важна, чем две другие - судоустройство и судопроизводство. И лишь эта "триада" в единстве позволяет охарактеризовать правосудие в полном объеме и всесторонне. Правда, если ее рассматривать не в статике, а в динамике.
Можно уверенно заявить: правосудие, в том числе экономическое,  - продукт исторического развития в конкретном обществе, и его в принципе невозможно заимствовать из общества другого, пусть самого продвинутого в этой сфере, государства. Оно для каждого общества, для каждого государства - самобытно, оно - плод общества, и в силу этого обстоятельства развиваться может только в естественном  - органичном для данного общества - режиме. Противоестественные  - революционные - реформы в правосудии не будут успешными, если они не подготовлены предшествующим историческим развитием, если общество для них не созрело.
Сегодняшний же этап развития российского правосудия не следует считать провальным, несмотря на негативную оценку его со стороны СМИ (со ссылкой на разного рода социологические опросы), и в целом оценивать чересчур пессимистически: на сегодняшний день, как отмечает руководитель Совета при Президенте РФ по вопросам правосудия В.А.  Туманов, каждый двадцатый гражданин России имеет дело с правосудием, и по этому показателю мы догнали США, что убеждает: так или иначе, но люди решают свои вопросы не с вилами и топорами в руках, а демократическим способом, и страна пусть медленно, но налаживает свой правовой путь*(18). Но в то же время следует согласиться с В.Д. Зорькиным, который пишет: "Уровень общественных ожиданий от работы судов неизмеримо выше, чем от работы любого другого государственного органа. Сегодня возник разрыв между реальным состоянием суда, отражающим реальное состояние общества, и повышенными общественными требованиями, которые это же общество предъявляет суду"*(19).
Но это значит, что нужны меры по совершенствованию всего механизма экономического правосудия в России в целом и каждого его звена  - в отдельности. А для этого необходимы соответствующие научные исследования. Данная работа - в этом ключе. В этом ключе - в той или иной мере - и ряд иных работ*(20).
Судебная власть сегодня в России, как известно, - трехсоставная: есть система судов общей юрисдикции, есть система судов арбитражных и есть конституционно-уставная ветвь судебной власти, системы не составляющая. Относительно последней общепринято считать - эта точка зрения твердо укрепилась и в общественном сознании, и в юридической науке (даже судя лишь по названиям работ)*(21)  - что названная ветвь судебной власти и осуществляет конституционное правосудие. Таким образом, можно говорить об отдельном специальном сегменте понятия "правосудие" - конституционном, которое вершит отдельная самостоятельная ветвь судебной власти, и в этом сомнений нет.
Конституционно-уставную ветвь судебной власти с системой арбитражных судов (как минимум - в нашей стране) роднит то, что обе они, как совокупности судебных органов, специализированные, и предмет их деятельности специализированный, в отличие от системы судов общей юрисдикции. Поэтому и структурирована арбитражно-судебная система не хаотично и не произвольно, а на основе специальных принципов арбитражного судоустройства, под которыми в юридической науке понимаются сформированные теорией и практикой деятельности арбитражных судов, обусловленные экономическим, политическим, нравственным и идеологическим уровнями развития общества, закрепленные в правовых нормах руководящие основы (начала) организации, функционирования и совершенствования системы арбитражных судов, выражающие ее сущность, специфику и содержание*(22).
У системы арбитражных судов России своя специализация (есть и противоположные точки зрения; так, Т.К. Андреева и Т.Е. Абова не считают арбитражные суды специализированными) - разрешение экономических споров и рассмотрение иных дел, отнесенных законом к ведению арбитражных судов (но эти дела, вне всякого сомнения, тоже экономического свойства, там просто спора нет, например - дела об установлении юридических фактов). Таким образом, можно уверенно считать, что арбитражные суды России вершат экономическое правосудие, а значит, можно также уверенно, по примеру специализированного конституционного правосудия, говорить и о специализированном экономическом правосудии. При этом следует принять во внимание, что экономическое правосудие в сегодняшней России вершат не только российские арбитражные государственные суды, но и негосударственные - третейские - суды, а в определенной мере - и межгосударственные (международные) суды. Осуществляется экономическое правосудие у нас и в иных, несудебных, но правовых формах (правда, здесь встает вопрос о правомерности распространения на эти методы и способы урегулирования экономических споров понятия "правосудие", но все-таки представляется возможным на этот вопрос ответить положительно), а подчас экономические споры разрешаются вообще не правовым путем, и уж тут-то понятие "правосудие" вообще вряд ли применимо.
В ст. 118 (ч. 2) Конституции РФ сказано: судебная власть осуществляется посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства. И арбитражное судопроизводство здесь не названо. Означает ли это, что его нет? Или что судопроизводство, осуществляемое арбитражными судами, ведется в форме исключительно гражданского и административного судопроизводства? Не факт, если посмотреть на этот вопрос в системном единстве со ст. 71 (п. "о") Конституции РФ, которая к ведению Российской Федерации относит уголовное, уголовно-процессуальное, уголовно-исполнительное, гражданское, гражданско-процессуальное и арбитражно-процессуальное законодательство. Здесь уже не названы конституционное и административное процессуальные законодательства. Тогда какое судопроизводство осуществляется на основе арбитражно-процессуального законодательства? Равно: на какой процессуальной основе осуществляется конституционное и административное виды судопроизводств? И вообще: может ли какое-либо судопроизводство как вид осуществляться без адекватной процессуальной основы? Видимо, на определенном - самом начальном - пути развития, при острой необходимости и при отсутствии адекватной процессуальной основы, в порядке исключения и лишь временно - может. Ведь разрешают сегодня суды общей юрисдикции определенную часть по существу административных споров, руководствуясь ГПК РФ. У экономического правосудия - можно так определиться, вершащегося в виде административного и гражданского (а почему не экономического?) судопроизводства, есть адекватная процессуально-правовая основа, ядром которой является арбитражно-процессуальное законодательство.
Поскольку применительно к сфере (предмету) деятельности конституционно-уставной ветви судебной власти употребляется понятие "конституционная юстиция", в том числе даже в учебной литературе*(23), видимо, можно по аналогии говорить и об экономической юстиции. Вместе с тем вопрос о правомерности использования понятия "уголовное правосудие", "уголовная юстиция" и т.п., что является предметом деятельности судов общей юрисдикции (но - специализированными коллегиями), по сути открыт и, похоже, ждет своих исследователей.
Экономическое же правосудие, во всем богатстве своего проявления, явление (функция) отнюдь не статичное, а бурно развивающееся. Хотя и "одномоментный срез" всей палитры его осуществления  - дело, без сомнения, нужное, интересное и для науки полезное. Но взгляд на него в динамике, в развитии - из прошлого через настоящее в будущее - позволяет несравненно сильнее обогатить понимание закономерностей этого многогранного явления, а прогнозирование, хотя бы только законопроектной работы, - более уверенным. Прав был Д. Байрон, утверждая: "Лучший пророк для будущего - прошлое". И вполне обоснованными представляются здесь действия наших предков: в Древней, еще языческой, Руси на каждого человека при рождении составлялись три гороскопа - Явь, Правь и Новь - о его прошлом, настоящем и будущем. Не худо эту традицию - в ее публичном восприятии  - восстановить, для начала - хотя бы в сегменте экономического правосудия.
Говоря о будущем экономического правосудия в России, можно перефразировать шутку известного экономиста Кейнса: "Долгосрочные перспективы у российского экономического правосудия великолепны, если оно не умрет в краткосрочной перспективе". В смысле - если не будет произведено волевое (путем изменения действующей Конституции РФ) объединение арбитражно-судебной системы с системой судов общей юрисдикции и, в принципе - не исключено, с конституционно-уставной ветвью судебной власти. Однако и в таком случае само по себе экономическое правосудие не умрет, но у него уже будут иные организационные формы, другая история.