Клеандров М.И. Экономическое правосудие в России: прошлое, настоящее, будущее

§ 5. Влияние черт характера судьи и его психофизиологических особенностей на осуществляемое им экономическое правосудие

Только ли телесные либо душевные болезни судьи и их последствия могут повлиять на адекватное материалам и обстоятельствам дела осуществляемое им экономическое (и иное) правосудие, а равно на вынесение им судебного решения за границами судейского усмотрения? Иными словами, имеются ли помимо названных факторы (обстоятельства), при наличии которых квалификационная коллегия судей, выполняющая функции конкурсной комиссии, усомнилась бы в целесообразности наделения такого кандидата в судьи судейскими полномочиями в силу того, что правосудие, осуществляемое таким судьей, будет неадекватным, деформированным?
Такими факторами (обстоятельствами), сложнодиагностируемыми и еще более сложнофиксируемыми - в объективной форме - служат определенные свойства души, черты характера конкретного индивидуума.
В свое время еще известный российский юрист А.Ф. Кони обращал внимание на то, что к судье "следует предъявлять высокие требования не только в смысле знания и умения, но и в смысле характера, но требовать от него героизма невозможно. Отсюда необходимость оградить его от условий, дающих основание к развитию в нем малодушия и вынужденной угодливости"*(601).
Не секрет, что способы давления на арбитражного судью становятся все более изощреннее. Как известно, в последние годы в нашей стране престиж диплома о юридическом образовании сильно вырос, и дети многих арбитражных судей продолжают родительскую традицию - обучаются по юридической специальности, обычно в вузе того же города (райцентра), где находится суд, в котором трудится судья-родитель студента-юриста. Заработная плата у преподавателей данного юридического вуза невелика, и немалая их часть "подрабатывает" в коммерческих структурах, а следовательно ведет дела и в арбитражных судах. Судье непросто оставаться беспристрастным в процессе (и вне его), где представителем стороны является преподаватель его ребенка, особенно если этот представитель-преподаватель сам демонстрирует свою небеспристрастность именно к ребенку судьи - своему студенту. При этом нельзя, по-видимому, исключать и вероятность латентных угроз судье, попыток его шантажа. Например, судье предлагают выбор: либо вынести несправедливый приговор (решение) по делу, им рассматриваемому, либо коллегам судьи станет известно (немаловажная деталь: в небольших городах и райцентрах все новости распространяются очень быстро), что его ребенок - закоренелый наркоман, а значит - тратит огромные деньги (кстати, откуда они?) на зелье, в состоянии наркотического опьянения управляет автомобилем и пр.
Таким образом, основной, доминирующей чертой характера судьи должна быть способность противостоять подобным попыткам давления - раз уж общество пока не может оградить его от них.
Кроме того, квалификационная коллегия судей в качестве конкурсной комиссии должна принимать во внимание и другие психофизиологические особенности кандидата в судьи, которые в иных условиях не столь значимы, но для судьи имеют серьезное значение.
Известно, например, что люди делятся на "жаворонков" и "сов"*(602), причем "сова" в крайнем проявлении в состоянии в 10 часов утра только проснуться, начать рабочий день. "Совы" - прекрасные специалисты, трудяги, у них масса положительных качеств. Но судья-"сова" вынужден вставать с постели в 8 утра, несмотря на то, что он еще не готов к полноценному восприятию окружающего, его органы чувств - это обусловлено его генами, он в этом не виноват - не проснулись. А судебные процессы начинаются в 10 утра, и к процессу надо еще подготовиться. Понятно, что в 10 утра такой судья не в состоянии полноценно вести процесс, давать всестороннюю и полную оценку доказательствам по делу, объективно воспринимать выступления участников процесса по делу, т.е. функционировать как профессионал на все 100 процентов. Вот если бы этот процесс начался в 9 вечера... Есть все основания полагать, что никто никогда не спросил ни у одного кандидата в судьи - а не "сова" ли он?
Помимо естественного "сбоя" в ритмах сна и отдыха, работа профессионального судьи в силу объективных причин - он заранее не знает, состоится ли запланированный процесс, или "сорвется" по множеству от него не зависящих обстоятельств - отличается аритмичностью, неопределенностью, что еще больше усиливает психологическую его напряженность. Колоссальные психические (и физические) нагрузки, вызываемые большим количеством и сложностью рассматриваемых арбитражным (и иным) судьей дел, требуют высокого интеллектуального и эмоционального напряжения и нередко вызывают стресс, с которым не все судьи могут и способны справляться.
Некоторые иные характерологические особенности личности, которые могут оказаться важными для судьи, следует рассмотреть более подробно.

5.1. Арбитражный судья и азартные игры

Является ли страсть к азартным играм пороком для арбитражного (и любого иного) государственного (и третейского) судьи? Способен ли судья, будучи азартным игроком, осуществлять правосудие? Следует ли давать "путевку в судьи" кандидату - азартному игроку, если об этом его увлечении известно квалификационной коллегии судей? И вообще, страсть к азартным играм - болезнь ли? И если болезнь, то опасны ли ее последствия? На все эти непростые вопросы ответ все же следует дать утвердительный. Почему - будет ясно из нижеследующего.
Этому влечению привержены граждане всех государств и всех континентов, "всех времен и народов". По данным Российской ассоциации развития игорного бизнеса, только в Москве регулярно играют в азартные игры более 1 млн человек, а налог от игорных заведений составил в 2003 г. - 4,8 млрд руб.*(603), что неудивительно.
Азартным игроком был родоначальник детективного жанра в литературе, американский писатель Эдгар По, из-за этой своей страсти плохо кончивший: он умер в Балтиморском госпитале, куда его доставили из портового притона в чужой одежде.
Будучи еще молодым офицером, граф Л.Н. Толстой за карточные долги, достигшие критической отметки, вынужден был отдать распоряжение продать доставшийся ему в наследство родительский дом в Ясной Поляне, в котором он родился и который начал строить его дед, князь Н.С. Волконский (дом продали на снос, т.е. очень дешево, соседскому помещику Дорохову).
А вот пример уже наших дней: бывший подполковник Службы внешней разведки М., работая в представительстве Аэрофлота в Братиславе и имея доступ к служебному кабинету представительства, похитил крупную сумму (более 61 тыс. долл. США) и растратил ее в казино, за что Московским окружным военным судом был осужден на пять лет условно с возмещением похищенного*(604).
Недавно известный во Владивостоке журналист проиграл в казино две квартиры и принадлежащую ему газету*(605).
Диапазон проявлений этого влечения весьма широк: от особенности характера, психической аномалии, "расстройства влечений", "легкой степени азартности" и до тяжелой болезни с чрезвычайно устойчивой зависимостью.
Страдают этим влечением, т.е. попадают в зависимость, лишь 1-1,5 процента людей, но это, как отмечается учеными Санкт-Петербургского психоневрологического НИИ им. Бехтерева*(606), статистика европейская, в России на сей счет полных данных нет. Из обратившихся за помощью в названный институт следует, что это в основном молодые, 20-40 лет, мужчины (80 процентов), почти все с высшим образованием, отличающиеся, как правило, высоким интеллектом, каждый второй  - преуспевающий бизнесмен, с ежемесячным доходом от 1000 до 5000 долл. Характерно, что почти половина из них обратились за помощью к психиатрам после того, как спустили в казино "почти все состояние". Такие лица маниакально привязаны к игре. Сев за стол в казино, они уже не могут остановиться, и даже выиграв крупную сумму, не уходят, продолжают делать ставки до тех пор, пока все не спустят.
Правда, психиатры отмечают, что в изолированном виде расстройства влечений встречаются редко - как правило, они связаны с другими психическими заболеваниями*(607).
По утверждению западных социологов и медиков, общество заражено болезнью с трудно переводимым названием problem dambliud (грубый перевод - "игромания")*(608). С точки зрения биохимии, регулярный резкий всплеск адреналина в крови человека идентичен воздействию кокаина. Достоверно установлено: три - пять месяцев игромании превращают человека в наркомана, точную копию хрестоматийной крысы, которая будет нажимать кнопку удовольствия до тех пор, пока не погибнет. На борьбу с этим явлением Ассоциация проблем игорного бизнеса США получает в год не менее 100 млн долл., причем доля государственных дотации - всего 10 процентов, остальные средства поступают от игорных заведений, преимущественно в Лас-Вегасе.
В России, по данным исследований той же американской Ассоциации проблем игорного бизнеса, приблизительно 14 процентов населения хоть раз, да попытали счастья у игровых автоматов, из них 1/10 попала в категорию "патологических игроков" - тех, кто тратит более 40 процентов своего бюджета в игровых заведениях. При этом следует учитывать, что помимо постоянных клиентов игорных заведений, есть еще любители делать ставки на скачках на ипподроме  - тоже потенциальные или уже реальные игроманы, коих в России всегда было немало. В докладе директора Центра социальной и судебной психиатрии им. Сербского на 1-м Национальном конгрессе по социальной психиатрии отмечалось, что в течение 2004 г. к ним обратилось несколько десятков лиц по поводу "синдрома игрока"; по словам профессора Санкт-Петербургского научно-исследовательского психоневрологического института им. Бехтерева, в стенах его института от игорной зависимости лечится примерно столько же пациентов, сколько и от зависимости наркотической.
Может ли такой больной (а по мнению медиков, игромания - это болезнь) стать (быть) судьей? Представляется, что нет. Он не может быть даже мировым судьей, которому, как говорится, "на кон нечего поставить" (речь идет не о его собственных деньгах, а о разрешаемых им делах, которые, как правило, незначительны в денежном и любом ином исчислении), и тем более арбитражным судьей, прежде всего судьей арбитражного суда субъекта РФ, который специализируется на рассмотрении определенных категорий экономических споров (равно  - арбитражным судьей территориального подразделения суда субъекта РФ, которые вскоре начнут создаваться) и в силу этого имеет дело с повторяющимися сторонами в процессах (так называемыми постоянными клиентами), которому "на кон" есть что поставить (судьбу судебного спора, например, где цена может выражаться в огромных суммах).
Разумеется, игрок игроку - рознь. В дореволюционной художественной литературе нередки "бытовые зарисовки" типа: в ходе игры в карты исправник роняет на пол гривенник и начинает его искать, а второй игрок - купец, который поджег "катерину", светит исправнику, помогая ему в поиске гривенника (притом что за "катерину" можно было купить трех коров). И если наш сегодняшний арбитражный судья систематически играет в карты со своим "постоянным клиентом" по арбитражным делам и постоянно у него выигрывает - эти игры те же, что и игры купца с исправником.
Если же наш действующий арбитражный судья (равно - кандидат в судьи) входит в число названных выше 1-1,5 процента зависимых людей, положение еще хуже. Даже если он - абсолютно честный человек, посадить его на иглу азартной игры - проще простого, и в таковом качестве он будет очень удобен и для "постоянного клиента" в данном арбитражном суде, и для преступных группировок, которые таковым судьей могут "крутить" как угодно, регулярно проигрывая по мелочам, а изредка выигрывая у него, но - астрономические суммы, тем самым загоняя его "в кабалу" со всеми вытекающими из этого последствиями.
Игромания лечится с помощью специфических методов психотерапии в сочетании с лекарственной терапией, в том числе не исключая и антидепрессанты. Как отмечают сотрудники НИИ им. Бехтерева, лечебный процесс длителен, у пациентов случаются и срывы, но в конечном счете примерно в 50 случаях из 100 пациенты "выздоравливают". Значит, в 50 процентах случаев игромания неизлечима (и это только с учетом лиц, обратившихся за медицинской помощью). Достаточно ли это большая величина, чтобы ставить вопрос о запрете больным ею быть судьями, а равно о приостановлении судейских полномочий судьи, зараженного игроманией, до его выздоровления?
Но прежде нужно уверенно диагностировать ее. По некоторым данным (Г. Малиничев), у азартных игроков наблюдаются душевная апатия, ослабление мышечного тонуса и потеря памяти, а по ряду показателей болезненного состояния организма они напоминают диабетиков, не принимающих инсулин. По мнению французских исследователей, хроническая и прогрессирующая тяга к игре - расстройство, связанное с потерей контроля над сдерживающими импульсами воли, а это - первый шаг к разрушению личности. По таким признакам болезнь также можно диагностировать, правда, уже не в латентной фазе.
Есть и иной способ диагностирования, более точный, хотя, быть может, недостаточно апробированный. Установлено, что подвержены этой болезни люди, у которых в организме недостает двух видов мозговых гормонов - NA и С. Оба эти гормона организм должен вырабатывать сам, и уколы тут не могут помочь, а стимулятор, дающий толчок к этому внутреннему процессу, пока не найден.
Правда, здесь есть одно "но". Недостаток названных гормонов в организме человека вовсе не означает, что он неизбежно станет игроманом. Предрасположенный по своей физической природе к "недугу азартной игры", как судья, так и человек любой иной профессии, может прожить всю жизнь, не пристрастившись к игре. Другое дело  - если все-таки пристрастился. В отношении простого человек, ставшего азартным игроком со всеми вытекающими из этого отрицательными последствиями, можно сказать, что это его частное дело, его и его родных, близких, начальства, компаньонов и т.д. Но судья арбитражного суда (и иной судья) - это человек в данном случае публичный. И его пристрастие к азартным играм - уже не его (и его родных) частное дело, здесь общество вправе требовать ограждения себя, своих членов от такого вершителя экономического правосудия, а соответствующие должностные лица и публичные структуры должны воспрепятствовать такому лицу в допуске к осуществлению правосудия.
Если данную проблему рассматривать с более общих позиций, то следует сказать, что в Федеральном законе "Об игорном бизнесе в Российской Федерации" должна, без сомнения, присутствовать (и даже - доминировать) составляющая социальной защиты общества и государства (в лице его институтов, в первую очередь - правосудия) от игромании.
В свою очередь, и судейский корпус, по всей видимости, должен выработать комплекс мер по недопущению в свои ряды игроманов и по очищению от них своих рядов - слишком уж велика опасность деформирования правосудия такими судьями. А для начала - не закрывать глаза на обозначенную проблему, не делать вид, что ее нет. Возражения типа: покажите хоть одного действующего судью - азартного игрока, "просаживающего" крупные суммы денег, несерьезны. Такие судьи "просаживают" решения (приговоры) по конкретным судебным делам, но это не афишируется, более того, всеми участниками данного действа, как заинтересованными сторонами, тщательно скрывается. Иногда председателям арбитражных судов, обычно небольших или средних по численности населения столиц субъектов РФ, достоверно известно, что такой-то судья - завсегдатай казино, но как им распорядиться, этим знанием? На любой упрек по этому поводу последует возражение: это мое личное дело, я играю на собственные деньги. Более того, очевидно завышенные, несоразмерные заработной плате судьи траты, такой судья с легкостью может объяснить "везеньем" в играх.
Можно, конечно, пойти по пути Макао, где государственным чиновникам запрещено посещать казино (запрет ввели после того, как один из партийных боссов провинции Хубэй КНР проиграл в казино за одну ночь 2,5 млн долл. США, взятых из бюджета города; его за это расстреляли)*(609), но эффективность такого шага, учитывая российские условия, наверняка будет небольшой, а на кандидатов в судьи не из числа государственных служащих запрет вообще не будет распространяться. Да и в азартные игры играют не только в казино, к тому же в России есть казино и нелегальные.
На сегодня ни в одном документе, регулирующем процедуру отбора и назначения кандидата в судьи на должность, как и определяющего статус судьи (тем паче - третейского судьи и любого из судебных заседателей), нет даже упоминания о запрете, даже о нежелательности иметь в судейском корпусе судью-игромана. Склонных к азартным играм попросту не выявляют и при психодиагностировании; полученная об этом "увлечении" от спецслужб информация, похоже, никак не воспринимается (во всяком случае, не воспринимается как отрицательная) и квалификационными коллегиями судей, да и сами спецслужбы при сборе информации о кандидате в судьи на это не нацеливаются.
Между тем нежелательность, даже невозможность для судьи быть не только реальным, но даже потенциальным игроманом, обусловлена тем, что он может поставить "на кон" судьбу находящегося у него в производстве дела (иногда - серии однотипных дел). И степень вероятности этого велика, и рано или поздно она достигнет 100 процентов, т.е. этот судья вынесет решение, неадекватное обстоятельствам и материалам дела, "странное" для его коллег и руководства суда. У проигравшей стороны сложится мнение, зачастую озвучиваемое в СМИ: судья взял взятку либо оказался под давлением выигравшей дело стороны. А он фактически оказался под давлением страсти к азартным играм. И "вскрыть" это давление сегодня невозможно.
Является ли привычка (пусть не страсть, а лишь влечение) к азартным играм для судьи его личным делом? Не будет ли введение запрета для судьи играть в азартные игры - в любой форме - вторжением в его личную жизнь, нарушением его гражданских прав и свобод? В тех случаях и в той мере, когда участие в игре может, пусть даже потенциально, привести к деформированию правосудия со стороны судьи - это не его личное дело, это не вторжение в его личную жизнь, это не нарушение его - судьи - прав и свобод, что вполне очевидно и в дополнительных доказательствах не нуждается.
С учетом сказанного представляется необходимым:
а) введение в нормативные документы, прежде всего в Закон о статусе судей и в Кодекс судейской этики категорического запрета судье играть в любые азартные игры, включая тотализатор, на "интерес";
б) включение в программы психодиагностирования действующего судьи (равно - кандидата в судьи) проверки на его психологическую предрасположенность к азартным играм, а при ее выявлении - на степень психологической зависимости (уровень предрасположенности к игромании);
в) введение в соответствующие документы, регулирующие проведение спецслужбами проверок кандидатов в судьи, обязанности выявления предрасположенности (степени вовлеченности) проверяемого лица к игромании;
г) включение в обязанности квалификационных коллегий судей при рассмотрении конкурсных кандидатур на занятие вакантных должностей судьи "отсекать" как реальных, так и потенциальных игроманов;
д) установление продолжения действующим судьей участия в азартных играх после официального предупреждения в качестве безусловного основания прекращения его полномочий.

5.2. Арбитражный судья и свобода вероисповедания

Как известно, наша страна - светское государство, в котором, в соответствии со ст. 28 Конституции РФ, каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними. При этом, в силу ст. 29 Конституции РФ, не допускается пропаганда или агитация, возбуждающая религиозную ненависть и вражду; запрещается и пропаганда религиозного превосходства.
Таким образом, отношение к религии, точнее, к своим гражданам, исповедующим религию, у государства должно быть "равноудаленным". А если еще точнее - "равноудаленным" по отношению как к любой конфессии, так и к атеистам. Это означает, что арбитражный судья, как и любой иной государственный судья (и любой судебный заседатель - арбитражный, присяжный, народный), может быть (это его личное дело) как верующим, исповедующим любую религию, так и атеистом. Это, похоже, аксиома.
В свою очередь, в соответствии с Конституцией РФ, каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод (ч. 1 ст. 46); судьи независимы и подчиняются только Конституции РФ и федеральному закону (ч.  1 ст. 120), а судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон (ч. 3 ст. 123). И эти важные конституционные положения, учитываемые во взаимосвязи с ч. 2 ст. 14 Конституции РФ, провозгласившей отделенность от государства религиозных объединений и их равенство перед законом, на фоне судейской - в смысле кадрового содержания - практики последних лет свидетельствует, что не все в данном вопросе так однозначно.
Например, широкую известность получила сложившаяся несколько лет назад ситуация в городском суде г. Ноябрьска Ямало-Ненецкого автономного округа, где судья П. фактически превратила суд в филиал церкви "Живая вера", вовлекла в свои религиозные действа и сотрудников суда, и истцов, и ответчиков по делам, находящимся в ее производстве, и где она частенько вместо рассмотрения дела читала молитвы, заставляя всех присутствующих повторять их вслед за ней, "весь зал во главе с судьей молился, правда, не на коленях, но истово, со стонами и всхлипываниями"*(610).
Известны, и были даже предметом обсуждения ВВКС РФ порядки, заведенные бывшим председателем арбитражного суда Ульяновской области Т., которая считала, что от должности ее освободили за религиозные убеждения. В ее служебном кабинете на видном месте находились канистры с надписью "Святая вода", изображение креста, иконостасик и другие церковные атрибуты; от своего заместителя она потребовала сменить в кабинете государственный герб на икону; в приказном порядке учредила конкурс на самую лучшую раскраску пасхальных яиц и т.д.*(611)
Таких примеров можно привести немало, и авторитета судебной власти они не прибавляют. Подобные случаи бывают, хотя и не часто, предметом рассмотрения квалификационных коллегий судей. Можно сказать, что это все - крайние проявления религиозности, на грани религиозного фанатизма, и они, безусловно, нетерпимы. Однако определить, когда истовое исполнение религиозных обрядов судьей перейдет черту, сложно, да и кто будет определять?
И это - в рамках официальных конфессий. Что уж говорить о разного рода религиозных сектах! К сожалению, весьма нередки случаи, когда судья, вступив в ту или иную религиозную секту (например, последователей Рона Хаббарда, основателя церкви сайентологов, или секты мунитов, кришнаитов, свидетелей Иеговы, мормонов, Аум Сенрике и др., поглощающих своего адепта целиком), попадал в полную психологическую зависимость от ее руководителя. Специалисты отмечают, что психологическое воздействие, которое оказывается на завербованных в секту, прежде всего направлено на недопущение какого-либо инакомыслия в отношении "истины нового учения"; происходящие в психике завербованных в секты людей изменения соответствуют признакам, перечисленным в Международной классификации болезней под названием "Зависимое расстройство личности"*(612). Для судейского корпуса России опасность сект крайней религиозности кроется в вероятности вовлечения в секту детей или иных близких родственников судей, и в результате (либо - с целью) обретения руководителем секты возможности влияния на судью, на выносимое им решение по конкретным делам.
Но не это составляет главную проблему соотношения: судья - религия. Она - главная проблема - триедина:
1. Будет ли истово (пусть не фанатично) верующий судья при осуществлении непосредственного правосудия, в совещательной комнате, ориентироваться, образно говоря, в первую голову на Конституцию РФ и федеральное кодифицированное законодательство, а лишь затем - на свою главную религиозную книгу (Коран, Библию, Тору) либо же, помолившись, поступит наоборот?
2. Сможет ли тот же судья в ходе ведения публичного процесса, а затем - и в совещательной комнате сохранить психологическую внутреннюю "равноудаленность" по отношению ко всем (к каждому конкретно) участникам дела в ситуации, когда он знает (либо ему это сознательно демонстрируют), что тот или иной участник  - одного с ним вероисповедания, а противоположная сторона, например, ответчик (обвиняемый) - полярно другого?
3. В состоянии ли тот же судья не поддаться на уговоры (указания?) своего духовного пастыря (батюшки, имама, раввина) относительно конкретного находящегося у него в рассмотрении дела либо конкретного участника этого дела?
При этом доводы о том, что главная религиозная книга любой конфессии не может противоречить законодательству; что любая религия изначально человеколюбива, а между конфессиями нет и не может быть вражды; что любой духовный пастырь не станет "напрягать" судью  - ни прилюдно, ни один на один, и вообще не способен внушать ему что-то недозволенное; что верующий "в любого бога" человек по определению надежнее атеиста, который, "не веря ни в бога, ни в черта", не "имеет ничего святого в душе", и т.п. - отнюдь не представляются сколь-нибудь серьезными и значимыми. Да, во многих случаях это так, но во многих - иначе. В любых культах есть изгои, и основные конфессии мира - не исключения: известны случаи уличения священнослужителей в педофилии, в благословлении за мзду однополых браков, и т.д. Такие священнослужители - мздоимцы, если их хорошо - в материальном смысле - заинтересуют и правильно  - в процессуально-правовом, по конкретному арбитражному делу, сориентируют, без особых угрызений совести в качестве духовных пастырей станут - своими средствами, способами и методами - пытаться воздействовать на арбитражного судью в соответствии с ориентировкой своих "работодателей". Кто знает, сколько вынесено судебных актов истово верующими судьями с "креном" в ту или иную сторону, но - в рамках судейского усмотрения? Насколько отличался бы - в каждом конкретном случае - судебный акт, вынесенный в таких условиях истово верующим судьей, от судебного акта, вынесенного по идентичному делу в тех же условиях судьей-атеистом либо судьей-верующим другого вероисповедания? Либо судьей, не подвергавшимся "воздействию" своего "сориентированного" клиентом духовного пастыря?
В принципе, здесь уместна параллель, хотя и отдаленная, с партийной принадлежностью. Практически сразу после исключения известной ст. 6 из Конституции СССР верховная власть по существу запретила судьям состоять в какой-либо партии; позже этот императив получил соответствующее закрепление в федеральном законодательстве. Цели такого запрета очевидны: необходимо было, прежде всего, оградить судей от воздействия на них со стороны партийных руководителей "в порядке партийной дисциплины". И вера в Бога, и вера в идеи, которые провозглашает конкретная партия (разумеется, те идеи, за которые "ложатся на амбразуру", и именно о таких партиях здесь идет речь, а их в России сейчас - считанные единицы, а может быть - и совсем нет) - это одноплановые категории, и суть их в том, что они способны задеть самые глубинные струны в душе человека, и даже, образно говоря, завладеть его душой целиком. Как известно, вера - это свойство души, отнюдь не разума. Совсем еще недавно лишившийся партбилета иногда стрелялся, и отнюдь не по велению разума...
Парадокс - судьей может быть верующий, даже фанатично, человек, но состоять в партии любого толка, даже самой "внеклассовой" и в политическом смысле полностью индифферентной, судья не вправе. Но если членство в партии - веление души, то любой "партийный" кандидат в судьи, прекративший свое членство в партии в связи с назначением судьей, или приостановивший это членство на время пребывания в должности судьи, не может одномоментно изменить состояние своей души. Считать иначе - это фарисейство. И наоборот, фарисейством будет считать, что верующий судья всю гамму чувств и свойств души истово верующего человека "выключает", войдя в судейской мантии в зал судебного заседания, а подписав судебный акт и тем самым завершив отправление правосудия по законченному делу, вновь их "включает".
Да и вообще нельзя недооценивать опасность расширения сети религиозных сект в последние годы в России. Помимо перечисленных иностранных организаций набирают силу и отечественные движения Богороднический центр, Ашрам Шамбалы, секта Виссариона и Радастея, и др. Неопятидесятники, активно действующие на Урале, Дальнем Востоке и в Сибири, как отмечалось на состоявшемся в конце октября 2003 г. в Москве в Центральном Доме журналистов круглом столе на тему "Тоталитарные секты оружие массового поражения"*(613), "уже успели скупить большое количество недвижимости по всей стране и активно пробираются во власть". Новоявленные культы - часто мощные финансовые центры, ежедневные (! М.К.) доходы некоторых из них достигают 1-1,5 млн долл. США. Там же подчеркивалось, что в России насчитывается от 300 до 500 сект, в которые только по официальном данным входит более 800 тыс. человек. По оценкам экспертов, в России насчитывается до 100 различных деструктивных культов, а с учетом региональных "секточек" - до 1000, а общая численность вовлеченных в них приближается к 1 млн человек, причем 70 процентов из них - это молодые люди в возрасте от 18 до 27 лет. Как отмечается в СМИ, уже сейчас можно говорить об этих организациях как о необычайно эффективном оружии "массового поражения нации"*(614). Немаловажно и то, что, по мнению психологов, бывшему кришнаиту для возвращения к нормальной жизни в среднем необходимо 11 месяцев, а саентологи реабилитации практически не поддаются...
Противопоставляя себя государству - а интересы сект заведомо противопоставлены интересам государства, секты наибольшую опасность представляют именно для судебной ветви государственной власти, поскольку последняя, в силу собственной компетенции, в состоянии воздействовать на акты, решения и действия иных ветвей власти и их должностных лиц: обратное же воздействие во много раз менее эффективное, и главное  - свои решения судебная власть, не в пример другим, принимает в подавляющем большинстве случаев одним человеком, а на одного человека воздействовать - прямо или косвенно - намного проще, чем в случаях принятия коллегиальных решений.
Похоже, пора разрабатывать федеральную программу обеспечения независимости судебной власти в делах, связанных с вероисповеданием (либо ее сегмент в случае принятия решения о разработке более широкой программы). Если к тому же принять во внимание тот факт, что в стране появляется все больше различных политических партий, идеология которых тесно связана с религиозным сознанием (это отмечалось на семинаре "Актуальные проблемы взаимодействия органов государственной власти и местного самоуправления с религиозными организациями и вопросы противодействия религиозному экстремизму", организованном и проведенном в конце октября 2003 г. в г. Тюмени Минюстом России по Тюменской области и Институтом государства и права Тюменского государственного университета), то ясно: уклоняться от решения назревшей проблемы государство уже не имеет права. Ну а если учесть документы Межрелигиозного миротворческого форума, состоявшегося в Свято-Даниловском монастыре в ноябре 2000 г. с участием духовных лидеров православия, ислама, иудаизма, буддизма из России и других стран СНГ, в которых, на основе анализа новых тревожных тенденций, подчеркивается, что "реальной угрозой миру становятся терроризм и экстремизм, которые подчас пытаются оправдать религиозной риторикой"*(615), то можно сказать, что вопрос стоит о выживании человечества, а это уже проблема глобальная.
Однако судебной власти России негоже ждать ее решения в глобальном масштабе, самой ничего не предпринимая - в рамках своих возможностей и собственной компетенции. Необходима, по всей видимости, выработка пригодных для практического использования на всем многоэтапном пути отбора, проверки и наделения кандидата в судьи судейскими полномочиями рекомендаций с целью недопущения в судейский корпус людей типа названных выше судей из г. Ноябрьска и Ульяновска - и это как минимум. В более же широком плане необходимо принципиальное решение, учитывающее двуединую ситуацию: с одной стороны - основа толерантности в отношении с религией есть признание права на исповедование любой религии, включая меньшинства (секты), равно - атеизм; с другой стороны - конституционный принцип отделения церкви от государства есть обеспечение действий церкви в рамках закона, в том числе исключающих любую возможность воздействия священнослужителей - прямого или косвенного - на судью при осуществлении им правосудия. Очевидна необходимость вмешательства соответствующих служб государства в случаях:
а) угроз предания анафеме (и т.п.), если он вынесет судебный акт вопреки совету священнослужителя (такие примеры есть, и их количество в связи с усилением активности церкви в вопросах реституции церковной собственности, прежде всего монастырских земель, реквизированных и национализированных в первые годы советской власти, будет расти);
б) награждения судьи какой-либо церковной наградой в знак признания его заслуг перед церковью, выразившихся в "понимании" проблем церкви.

5.3. Арбитражный судья и нетрадиционная сексуальная ориентация

Об этой проблеме (или, если угодно, частном случае (аспекте) вопроса процедуры наделения кандидата в судьи судейскими полномочиями) вообще не принято говорить. Однако такая проблема (или частный случай) существует, и от ее правильного решения зависит - в глазах немалой части российского общества - авторитет судебной власти.
Под нетрадиционной сексуальной ориентацией понимаются лесбиянство и гомосексуализм. В психиатрии лесбиянство (синонимы: сафизм, трибадия, лесбийская любовь) трактуют как женский гомосексуализм, а гомосексуализм (синонимы: мужеложство, инверсия, уранизм, педерастия) как половое извращение, характеризующееся сексуальным влечением к лицам своего пола*(616). Видимо, в понятие нетрадиционной сексуальной ориентации можно включить бисексуализм: в более-менее равной мере и гомосексуализм, и гетеросексуализм. Есть еще понятие асексуальность  - отсутствие полового влечения (около 6 процентов населения соответствующего возраста), но его в качестве сексуальной ориентации - традиционной или нетрадиционной рассматривать, по-видимому, нельзя.
Введенная в СССР постановлением ЦИК СССР от 7 марта 1934 г. уголовная ответственность за мужеложство была, как известно, в постперестроечное время отменена. В СССР военнослужащих-геев направляли в психиатрические больницы и ставили диагноз "психопатия с инверсиями", т.е. их считали извращенцами с эмоциональными личностными расстройствами и комиссовали*(617). Впрочем, Американская ассоциация психиатров вычеркнула гомосексуализм из списка болезней тоже не столь давно  - в 1973 г.; в Китае гомосексуализм был исключен из официального списка психических заболеваний в 2001 г. Что касается нашей страны, то требования к состоянию здоровья граждан, подлежащих первоначальной постановке на воинский учет, граждан, подлежащих призыву на военную службу (военные сборы), граждан, поступающих на военную службу по контракту, граждан, поступающих в училище, военно-учебные заведения, военнослужащих, граждан, пребывающих в запасе Вооруженных Сил РФ (приложение к Положению о военно-врачебной экспертизе, утвержденному постановлением Правительства РФ от 25 февраля 2003 г. N 123)*(618), в п. "б" ст. 18 "Расстройства личности", расписания болезней, уже не раз упоминавшегося в числе иных умеренно выраженных расстройств с неустойчивой компенсацией или компенсированных, названы "расстройства половой идентификации и сексуального предпочтения", с пометкой: "При этом сама по себе сексуальная ориентация не рассматривается как расстройство" (можно предположить, что примененное здесь понятие "сексуальная ориентация"  обобщенное и подразумевает оба ее вида, как традиционную, так и нетрадиционную, но тогда можно прийти к абсурдному выводу - относительно смысла этой статьи: любая сексуальная ориентация, включая традиционную, есть расстройство личности, умеренно выраженное:  - М.К.).
В Требованиях к состоянию здоровья граждан, подлежащих первоначальной постановке на воинский учет, относительно ст. 18 расписания болезней сказано, что она предусматривает специфические (психопатии, транзисторные лигиностные расстройства) и другие расстройства личности и поведения; освидетельствование граждан с расстройствами личности проводится после обследования в условиях психиатрического стационара (диспансера) (и это правильно, ибо, во-первых, среди врачей-специалистов, входящих в состав медицинской комиссии на призывных участках, сексопатологов нет, во-вторых, если бы они и были, в процессе поверхностного осмотра призывника и поверхностного с ним же собеседования уверенно диагностировать расстройство половой идентификации и сексуального предпочтения вряд ли возможно), а освидетельствование военнослужащих проводится после стационарного обследования, изучения личного дела, служебной и медицинской характеристик. И в статье, ее п.  "б" в императивной форме указано: граждане при первоначальной постановке на воинский учет, призыве на военную службу, военнослужащие, проходящие военную службу по призыву, военнослужащие, проходящие военную службу по контракту, офицеры запаса, не проходившие военную службу, при призыве их на военную службу и военные сборы при выявлении у них указанных расстройств признаются ограниченно годными к военной службе, а граждане, предназначенные для прохождения военной службы на подводных лодках и проходящие военную службу на подводных лодках, признаются не годными к службе в этом роде войск и поступлению в училища и военно-учебные заведения.
Таким образом, нетрадиционная сексуальная ориентация (мужской и женский гомосексуализм, а равно бисексуализм) с точки зрения военной медицины признается болезнью, отнесенной к психическим расстройствам. В Перечне заболеваний, препятствующих назначению на должность судьи, этого заболевания (?) нет, поскольку в нем, как уже говорилось, вообще отсутствуют психические заболевания.
В принятой ВОЗ классификации болезней нетрадиционная сексуальная ориентация не упоминается. В социальной сфере эту категорию граждан именуют (и они сами себя так идентифицируют) как сексуальные меньшинства. Как известно, любое притеснение, ограничение меньшинств - этнических, религиозных и иных, а значит, и сексуальных - свидетельство недемократичности страны, где подобное происходит. И в последнее время толерантность по отношению ко всякого рода меньшинствам приобрела формы осуждения лиц, притесняющих либо даже просто неодобрительно отзывающихся о меньшинствах. Например, предложенный в конце 2004 г. для утверждения Европарламентом список состава "кабинета министров" Евросоюза был отозван, поскольку возникла реальная угроза неутверждения Европарламентом предложенного состава еврокомиссаров по причине включения в него кандидатуры Рокко Буттильоне, публично заявившего, что он считает гомосексуализм грехом*(619).
Достигло ли наше общество такого уровня толерантности по отношению к сексменьшинствам? Будет ли наше общество в целом, те или иные его слои, группы, категории относиться одинаково к судье-гомосексуалисту и к судье с нормальной сексуальной ориентацией? И, соответственно, к принятым такими судьями судебным актам, к правосудию, ими осуществляемому? Особенно если это дела бракоразводные, связанные с усыновлением, либо уголовные дела по обвинению в сексуальном насилии, в том числе если последние рассматриваются, по тем или иным причинам, непосредственно в следственных изоляторах или исправительно-трудовых колониях, где контингент подследственных (осужденных) к гомосексуалистам, особенно - к "пассивным", относится отнюдь не толерантно?
В ряде зарубежных государств нетрадиционная сексуальная ориентация ее носителями выставляется напоказ, публично демонстрируется в той или иной форме. В России это не принято, хотя информация на сей счет так или иначе - относительно конкретных личностей - распространяется. Но если человек, занимающий более-менее значимую должность либо место в обществе, свою нетрадиционную сексуальную ориентацию тщательно скрывает, он легко может стать объектом шантажа. Судья - в этом ряду. И игнорировать общественную и религиозную, а отсюда - и государственную (в определенной мере) мораль не следует. Можно согласиться с известным писателем В. Пелевиным, который считает, что "большинство русских мужчин - гомофобы из-за того, что в русском уме очень сильны метастазы криминального кодекса чести"*(620).
Вообще же и "Православная Церковь полностью солидаризируется с теми христианами, будь они гомо- или гетеросексуалы, которые считают гомосексуальную ориентацию греховной и разрушительной болезнью"*(621), о чем свидетельствуют библейские тексты (Левит 20:13, Кор 6:9 - 12). Не менее негативно Церковь относится и к зоофилии.
Вот что на эту тему пишет А. Коржаков в своей книге: "...Если бы я просто перечислил: лидеров или просто известных членов известных партий, президентов компаний и в то же время гомосексуалистов, то, думаю, у многих читателей был бы шок... Главный вопрос, я считаю, - личное это дело каждого или нет? Все зависит от положения в обществе, как то: если эти люди занимают высокие посты во власти (от исполнительной до законодательной и судебной), возглавляют средства массовой информации, то, во-первых, они объединяются и создают параллельный мир своих интересов; во-вторых, начинают их лоббировать в скрытой форме... а именно: продвигают своих людей, защищают их, патронируют и всячески опекают. При этом талантливый и не очень гомик теряет свободу. Он не может, допустим, отстаивать какие-то принципиальные вопросы, решения, если его "клан" в этом не заинтересован. Он практически не отличается от завербованного агента влияния... Поэтому основная масса этих людей вынуждена скрывать свой гомосексуализм. Т.е. служить идеальным объектом для шантажа"*(622). А для судьи стать объектом шантажа - означает потерю судейской независимости.
В то же время можно, с большой долей осторожности, говорить о том, что менталитет нашего общества в целом и его отношение к судьям с нетрадиционной сексуальной ориентацией в частности, не только меняется, но и различен по географическому признаку. Например, в Мордовии, на Урале и в других регионах с многочисленными колониями, а значит, с устоявшимся резко отрицательным отношением к "пассивным педерастам" положение дел в рассматриваемой сфере одно, а в космополитичной Москве - иное. Поэтому есть основание полагать, что вопрос о пригодности того или иного кандидата в судьи с нетрадиционной сексуальной ориентацией для занятия должности судьи, как и вопрос о приоритетности (или, напротив, неприоритетности) такого кандидата в судьи по сравнению с кандидатом с нормальной сексуальной ориентацией при прочих равных условиях должны решать соответствующие региональные квалификационные коллегии судей.

5.4. Проблема гипнозоустойчивости арбитражного судьи

Обычно конституционно закрепленная независимость судей (любого уровня звенностей каждой из ветвей судебной власти) понимается: в публичных отношениях - как распространяющаяся на всех судей в стране и не могущая быть отменена или снижена "иными нормативными актами, принимаемыми федеральным или республиканским законодательством" (Постановление КС РФ от 30 сентября 1993 г.); в быту - как исключающая прямые указания либо "добрые советы" со стороны власть предержащих, представителей спорящих сторон и вообще кого бы то ни было судье при рассмотрении им дела и (или), вынесении им решения (приговора) по делу.
Между тем влиять на судью, т.е. нарушать конституционный принцип независимости судьи, можно - в жизни так и бывает, к сожалению,  - множеством иных способов. Иногда такое влияние осуществляется помимо воли и желания судьи, например, посредством гипнотического на него воздействия. И необязательно думать, что операцию по гипнотическому внушению "нужного" решения арбитражному (и иному) судье задумывает и осуществляет один-единственный человек с противоправным умыслом. Серьезную опасность представляют организованные преступные группировки. По мнению руководителя Департамента по борьбе с организованной преступностью и терроризмом МВД России, преступные сообщества постоянно генерируют новые способы и виды противоправной деятельности*(623).
Психиатры под гипнозом понимают "временное, сиюподобное состояние сознания, характеризующееся сужением его объема и резкой фокусировкой на содержании внушения, что связано с изменением функции индивидуального контроля и самосознания"*(624). Психологи считают, что "гипноз  - это техника воздействия на индивида путем концентрации его внимания с целью сузить поле сознания и подчинить его влиянию, контролю внешнего агента-гипнотизера, внушения которого гипнотизируемый будет выполнять"*(625). Специалисты в области гипноза - гипнологи уверены, что с помощью гипноза могут быть внушены подлоги в документах, лжесвидетельства, причинение имущественного ущерба и многие иные действия, вплоть до программированности на самоубийство; "гипноз представляет собой ситуацию своеобразной "переорганизации сознания", когда функционирующий его центр "перемещается" в сознание другого человека и управляется усилиями последнего"*(626).
Обычно выделяются следующие основные виды гипноза: классический, сомнамбулический, каталептический, китайский парадоксальный, психологический наяву, наркогипноз, цыганский (или эриксонианский, по имени известного гипнолога М. Эриксона, при "исполнении" которого человек-жертва вроде бы не находится в глубоком трансе, но его удается "заболтать" так, что у него происходит сужение границ сознания и повышается степень внушаемости), аппаратный, патологический и др., и все эти виды гипноза могут иметь криминальное применение.
Например, работникам уголовного розыска хорошо знаком фактор так называемого "цыганского гипноза". По сути, "цыганский гипноз" - не досужие россказни обывателей, а накопленное веками интуитивное знание, с помощью которого "облапошивали" этого самого обывателя, к тому же это знание веками оттачивалось практическим его использованием на огромной территории. В периодической печати последнего времени*(627) достаточно подробно показаны масштабы явления и способы, с помощью которого мошенницы достигают впечатляющих результатов.
Фактически это техника нейролингвистического программирования (НЛП): правильно составленный текст и грамотная, последовательно жесткая его подача жертве обычно доводят чересчур доверчивого человека до состояния транса, когда жертва перестает - в определенной степени - контролировать себя. Этапы такой "работы": выбор в толпе подходящего объекта, далее - привлечение его внимания, далее - этап "вторжения в личностное пространство", когда цыганки загружают все каналы восприятия, т.е. создают такую обстановку вокруг клиента, что блокируют все его органы чувств: и зрение, и слух, и обоняние, и даже осязание, а для усиления внушения гадалка наклоняется очень близко, загораживая окружающее пространство; далее - этап "отключки", т.е. введения в транс (измененное состояние сознания, при котором человек способен воспринимать окружающее, но вместе с тем абсолютно открыт для внушения); далее - этап самого внушения и, наконец, - этап "отсроченного действия" в разных вариациях - хорошо известны психологам и применяются ими при диагностировании и лечении больных.
Вместе с тем известно, что к тем, кто не идет на контакт, цыганки не подходят - отточенные веками знания людской психологии, особенно у цыганской народности ловари, плюс экстрасенсорные способности, которыми, видимо, обладают некоторые из цыганок, позволяют им безошибочно определять в толпе легко подвергаемых гипнотическому воздействию. По мнению психологов, таких - около 25 процентов психически здорового населения, при этом у женщин этот процент выше. К слову сказать, две трети судейского корпуса России - женщины.
Методика НЛП используется не только цыганками, ее можно освоить и на разнообразных краткосрочных курсах, и самостоятельно, посредством изучения специальной литературы. Кстати, на некоторых курсах НЛП в качестве одного из 20 заданий выпускного экзамена требуется "выпросить денег у цыганки. Плюясь, размахивая руками, поминая всех и вся, прожженные аферистки в цветастых юбках так и выдавали студентам какую-то сумму денег"*(628). Освоенную на курсах методику НЛП можно использовать по-разному - в политике, в медицине, в коммерции, и - в преступных целях.
В результате такого воздействия летом 1999 г. в одном из обменных пунктов Тюменского микрорайона кассир "добровольно" отдала посетительнице всю "наличку" - 10 тыс. долл. США*(629). В 2001 г. в обменном пункте банка "Снежинский" г. Челябинска кассир "добровольно" отдала цыганке 9605 долл. США, 1000 евро и 310 тыс. рублей*(630). В среднем сотрудниками правоохранительных органов г. Москвы ежемесячно регистрируется более 20 случаев "махинаций с ворожбой"*(631). В г.  Челябинске преступная группа на организованных ею семинарах, "руководствуясь научно обоснованными принципами внушения", вводила клиентов в гипнотический транс и в результате сумела обмануть более 500 граждан, присвоив таким образом около 25 млн рублей (притом что среди 11 задержанных не было ни одного профессионального психолога)*(632). В г. Омске строители "пирамиды" по типу псевдосетевого маркетинга освоили метод массового НЛП, в результате чего жители города под воздействием гипноза отдали мошенникам 24 млн рублей. Подобные пирамиды, по оценкам экспертов МВД России, за последние пять лет создавались не менее чем в 100 городах России, жертвами мошенников стали более 120 тыс. человек, а "выручка" составила около 250 тыс. долл. США*(633). В Вильнюсе обладающий гипнотическими способностями (что подтверждено психологической экспертизой) основатель и руководитель религиозной общины "Иисус  - господь в Латвии" Я. В-Ш. кроме корыстных целей достигал и иные: "Две женщины и мужчина подали заявление в полицию и рассказали о том, как, вводя своих подопечных в религиозный экстаз, этот человек совершал по отношению к ним сексуальное насилие"*(634). В г. Благовещенске кассиры в обменных пунктах неоднократно купюру в 100 долл. США воспринимали как 1 тыс. долл. Характерно, что незадолго до этого в данном городе прошел семинар-совещание по НЛП, куда "мог попасть любой человек, желающий научиться технике манипулирования сознанием и применять ее в корыстных целях"*(635). Весной 2004 г. в приговоре Омского областного суда по делу местного филиала общества взаимной поддержки "Возрождение" было констатировано 1350 эпизодов мошенничества с использованием методов НЛП, разового точечного гипноза и др.*(636)
Справедливости ради следует указать и на использование гипнотического воздействия в криминалистике для раскрытия преступлений посредством "пробуждения" памяти потерпевших и случайных свидетелей преступления. С этой целью во ВНИИ МВД РФ создан спецотдел*(637), действовал там и отдел по борьбе с гипнотерроризмом*(638).
В плане рассматриваемой в настоящей работе проблемы важно следующее. Во-первых, существует категория гипервнушаемых людей, которых профессиональный гипнотизер может ввести в измененное состояние сознания чуть ли не мгновенно. Существуют два вида гипнотического внушения - энергетический и вербальный, и от первого защиты практически нет, но им владеют лишь единицы. Поэтому речь идет о вербальном, более "примитивном" гипнотическом воздействии. Во-вторых, "назначенная" гипнотизером "операция" может быть осуществлена и с отсрочкой исполнения - психологи хорошо знают приемы так называемого отсроченного гипноза, когда жертве дается установка совершить конкретное действие в определенный день или в определенное время (например, по "вмонтированной" в музыку команде) и забыть об этом. В-третьих, психиатрам известна одна важная особенность даже легковнушаемого человека: его нельзя заставить и под гипнозом сделать то, против чего у него есть внутренняя установка, например, ткнуть в человека даже бутафорский нож и  т.д. В то же время всем нам, и легковнушаемым в том числе, присущ позитивный императив - доброе дело мы сделаем "с наслаждением", тем паче под влиянием гипноза. К примеру, находящийся под гипнотическим воздействием судья вынесет "добрый" приговор - два года условно, тогда как этот же судья по этому же делу без гипнотического воздействия справедливо осудил бы подсудимого на пять лет лишения свободы, да еще в колонии строгого режима.
Можно, конечно, отмахнуться от этой проблемы или сказать, что ее не существует вовсе. И в самом деле - если под воздействием "цыганского гипноза" наша "клуша" снимет с себя сережки и отдаст их гадалке, а потом, придя в себя, побежит в милицию, не факт, что там "с ходу" признают ее жертвой  - сама ведь сняла, сама отдала, расплатившись таким образом за гаданье: Но тут хоть жертва очевидна, как очевиден и нанесенный ей ущерб. Да и защиту есть у кого искать - у милиции.
Но если загипнотизированный судья (а загипнотизировать его, как очевидно из вышеизложенного, несложно, и непосредственно в процессе, и тем более "с отсрочкой исполнения") вынесет заведомо неадекватное обстоятельствам и материалам дела решение (приговор), "потерпевшим" здесь будет справедливое правосудие, а жаловаться на неадекватное обстоятельствам дела судебное решение можно лишь в процессуальных формах.
Наверняка каждый из нас знаком со случаями "странных" судебных решений (приговоров). Сталкивался сам, лично, или слышал от родственников, друзей, знакомых, читал в прессе. Признать, что это действительно "странное" решение (приговор), может, видимо, только опытный судья и лишь после тщательного изучения всех материалов дела. Но иногда это можно определить и по минимому информации о деле, когда заведомо решение (приговор), а чаще - промежуточное определение по арбитражному делу, например, о применении меры обеспечения по иску в виде наложения ареста на имущество должника, снятие такого ареста и т.п., как говорится, "ни в какие ворота не лезет". Прежде всего это случаи "выхода" конкретного судебного акта за "пределы" судейского усмотрения, когда грубо, цинично нарушается правовое предписание либо игнорируется конкретная императивная норма без какой-либо мотивации. Хоть и редко, но такое бывает. Итак, факт очевиден, причина же не ясна. Обычно в подобных случаях предполагают корыстную заинтересованность судьи, что, безусловно, тоже бывает.
Однако как интерпретировать случаи, когда "запредельно странное судебное" решение выносит безукоризненно честный судья, свою неподкупность подтверждавший на деле три десятка лет? Считать, что "один раз и палка стреляет"? А если весь коллектив суда "головой ручается" за то, что не мог этот судья взять взятку? Тем более принимая во внимание то, что многие годы он, согласно установленной в суде специализации, рассматривал определенную категорию дел, в этих делах "собаку съел", давно наработал практику и постоянно ее придерживался, и вынося "странное" решение, не мог не осознавать, что оно вызовет недоумение у всех его коллег, мнением которых он весьма дорожит? К тому же, объявив резолютивную часть решения (в арбитражном процессе подобное "раздвоение" вынесения судебного акта - вначале объявляется резолютивная часть, а затем, в течение пяти дней "отписывается" все решение - норма), мотивировочную часть он не в состоянии изложить  - нет ни аргументов, ни доводов, ни, главное, осознания правильности объявленной им сторонам резолютивной части решения.
Поэтому - кто знает, кто в состоянии определить - не кроется ли причина вынесения абсолютно неадекватного решения (приговора, определения) судьей в отсроченном гипнотическом на него воздействии? Судья после вынесения подобного судебного акта может сам себе удивляться, но и только, так как пересмотреть и изменить его он не в состоянии по процессуальным причинам, а спросить его, почему он вдруг вынес такой "странный" вердикт, никто не вправе, поскольку это запрещено законом. Сам же судья, естественно, и не подозревает, что, фактически, это не он осуществил правосудие по данному делу, поскольку не может, видимо, осознавать, что был загипнотизирован.
Имеют ли место случаи гипнотического воздействия на судью в реалии? Официально они не зарегистрированы, такой задачи никто не ставил и необходимой для этого методики никто не разрабатывал, не говоря уже о том, что никакой статистики не существует.
Автору настоящей работы, работавшему в 1995-2003 гг. председателем арбитражного суда Тюменской области, судьи, рассматривавшие в 1997 г. коллегиально одно скандальное дело с политической "окраской" с участием местного олигарха, рассказывали, что они чувствовали, как вроде бы их пытались загипнотизировать двое из сидящих в первом ряду зала мужчин. Но зал был полон, дело и в первой, и в апелляционной инстанциях рассматривалось "тройкой" опытных судей, фабула спора была для профессионалов довольно бесхитростной, так что эффекта от данного гипнотического воздействия, если оно и имело место в действительности, не возникло.
В периодической печати описывается случай, когда следователи, расследующие преступление, совершенное с применением "цыганского гипноза", отказывались вести допросы, утверждая, что на них оказывается психологическое давление. Мошенницы грозили: "Не поверишь нам заболеешь, умрешь, импотентом станешь..."*(639). Здесь наверняка имели место не только угрозы и психологическое давление, но и гипнотическое воздействие на следователей - слишком уж результативно защищали себя цыганки. Как считает один работник правоохранительных органов, мошенницы-гипнотизерки "стараются скрыть свои паранормальные способности от следствия, поскольку это для них весьма чревато"*(640). Непонятно, правда, чем чревато. Наличие паранормальных способностей, даже если и фиксируется, ненаказуемо.
В целом же о том, что случаи гипнотического воздействия на судей имеют место в нашей действительности (а не только в воображении автора данной работы), свидетельствует элементарная логика: если такое возможно "технически", и "стоить" будет не столь дорого, особенно в сравнении с выгодой от "правильного" для организатора этого действа судебного акта, а иной путь решения "вопроса" вроде дачи взятки конкретному судье невозможен по причине его неподкупности, то "такое" и будет организовано, да не один раз. Наряду с прямым подкупом судей, с "засылкой" в судейский корпус, на должности судей, "своих" людей и другими способами, влияние на правосудие по конкретным делам посредством организации гипнотического воздействия на судей - прекрасная возможность для преступных группировок и иных действующих "на грани фола" структур решать возникающие проблемы в свою пользу.
В специальной литературе указывается: практика криминального гипноза показала, что к людям, которые оказались жертвами криминальных гипнотизеров, были применены следующие гипнотические феномены: забывание, полное или частичное стирание из памяти определенных эпизодов и лиц (феномен полной или частичной амнезии), навязывание видения того, чего на само деле нет (феномен положительных галлюцинаций), навязывание невидения полной реальности или ее части (феномен отрицательных галлюцинаций), формирование нужных реакций и поведения жертвы через определенное время после контакта с криминальным гипнотизером, в том числе и на вложенный в память жертвы и неосознаваемый ею условный код (феномен постгипнотического кодирования) и т.д.*(641). Перечисленные феномены практически идеально подходят для гипнотического воздействия на судью с целью внушить ему вынесение нужного (в нужной редакции) для заказчика внушения судебного акта. В.М. Кандыба отмечает: внушением можно вызвать гнев, ревность, любовь, отвращение, презрение и др.; в гипнозе можно внушить любые мысли, убеждения, принципы, нравственные нормы, взгляды, установки, угрызения совести, раскаяние, повысить или понизить волевые качества, повлиять на мышление, память и др.*(642); особо важно, что все вышеуказанные феномены, которые вызываются в гипнозе, могут быть вызваны и в послегипнотическом периоде, т.е. можно внушить что угодно в гипнозе, а "срабатывание" внушения перенести на любое время выходя из гипноза (на несколько минут, часов, дней, месяцев, лет).
Таким образом, арсенал способов гипнотического воздействия, в том числе на судью, весьма обширен, и он не может не увеличиваться вследствие расширения доступности методов гипноза для широких слоев населения. В книжных магазинах можно встретить литературу по технике гипноза и аутогипноза, практической психотерапии, биополевой терапии, психотерапевтической коррекции и т.д. Соответствующие знания становятся легкодоступными для представителей криминалитета, рассматривающих гипноз в качестве эффективного способа совершения противоправных действий (вербовки членов преступных групп, зомбирования исполнителей преступных действий, приведения жертв в беспомощное состояние, причинения вреда их здоровью и т.д.)*(643).
Является ли гипервнушаемость человека, его способность быть загипнотизированным, его повышенная восприимчивость к гипнотическому воздействию и  т.п. болезнью психической? Безусловно нет. Значит, в перечень психических болезней, запрещающих человеку быть судьей, такая психологическая особенность кандидата в судьи не войдет и препятствием ему - сама по себе - не станет. Представляет ли арбитражный (и иной) судья с такими особенностями психики потенциальную опасность для объективного, справедливого правосудия? Не он сам, его особенностями психики, используя которые мошенники (преступники) смогут правосудие  - по конкретному делу - деформировать, по сути, подменяя в процессе вынесения решения (приговора, определения), собой судью? Видимо, ответ здесь должен быть утвердительным.
Является ли сформулированная здесь проблема уже сегодня "кричащей" и требующей принятия неотложных и радикальных мер? Не факт, что она "кричаща", но что она латентна, а потому особенно опасна - в силу отсутствия методики фиксации случаев гипнотического воздействия на судью - это очевидно.
Решаться же данная проблема должна комплексно, на основе серьезных научных разработок, и не только юристами, но и медиками, и учеными иных наук. Так, необходимо поставить перед психологами (и иными специалистами) задачу научиться быстро, а главное, безошибочно определять: не находился ли судья, вынесший "странный" судебный акт, под воздействием гипнотического внушения?
Потребуются и организационные меры, которые следует разделить по видам: относящиеся к кандидату в судьи; относящиеся к действующему судье; относящиеся к руководству судебного органа. Но осуществляться они должны при соблюдении следующих условий:
а) создается и обеспечивается возможность повсеместно, например, под эгидой действующих квалификационных коллегий судей, организовать и проводить психодиагностирование кандидатов в судьи и действующих судей, включая руководство судебных органов, с целевым ориентиром  - на предмет определения подверженности (в динамике) гипнотическому воздействию;
б) психодиагностирование проводится исключительно с добровольного согласия испытуемых;
в) сами испытания, как и их результаты - строго конфиденциальны, а в идеале - секретны.
Для кандидатов в судьи сам факт наличия такой особенности психики, как гипервнушаемость, не должен являться запретом для назначения судьей, но это будет служить необходимой дополнительной информацией для соответствующей квалификационной коллегии судей при принятии ею конкурсных кадровых решений. Видимо, при прочих равных условиях прав (в морально-этическом плане) на занятие вакантной должности судьи должно быть больше у кандидата, невосприимчивого (либо восприимчивого в меньшей мере) к гипнотическому воздействию, в том числе и к НЛП. Для действующих судей (и руководителей судебных органов) факт обладания такой психической особенностью, точнее, обладание информацией о ней, будет служить постоянным напоминанием о необходимости остерегаться оказаться в ситуации, когда подобное внушение может быть произведено, а также - в идеале - периодически (и обязательно  - нерегулярно, с различными интервалами во времени) подвергаться психологическому воздействию со стороны "своего" психотерапевта с целью устранения посторонних внушений. Кроме того, руководители судебных органов будут обязаны, с учетом собственного опыта (равно  - без такого, если у них не выявлена названная особенность психики), обеспечить разработку и организацию комплекса повседневных мероприятий, препятствующих либо блокирующих возможности осуществления гипнотического воздействия по отношению к судьям руководимого ими судебного органа.
В первом приближении таковыми могут быть:
а) организация работы судей с повышенной внушаемостью в условиях, когда все судебные заседания, как и все без исключения встречи с представителями сторон, проводятся судьей не "с глазу на глаз", а в присутствии помощника судьи, специалиста и т.д. (известно, что загипнотизировать двух людей одновременно крайне сложно);
б) организация такого - исключительного при данных обстоятельствах  - режима распределения дел между судьями, при котором "попадание" дела, при рассмотрении которого есть повышенный риск гипнотического воздействия на судью, у которого имеется обозначенная особенность психики, этому судье попросту бы исключалось;
в) принятие - по возможности - организационных и иных мер, при которых судьи, обладающие названной особенностью психики, во внеслужебное время не оказывались бы в ситуации, когда их могли бы загипнотизировать (затраты на эти меры будут заведомо дешевле деформированного судебного акта, вынесенного загипнотизированным судьей);
г) обеспечение проведения мероприятий по регулярной "очистке" психики судей, обладающих названной особенностью, от посторонних воздействий, а также, по возможности, проведение профилактических мероприятий в этой сфере.
Очевидно, что потребуются и законодательные нововведения. Главное  - принятие федерального закона об информационно-психологической безопасности, в котором рассмотренные нами проблемы, в числе иных, должны найти решение. Нуждаются в соответствующей корректировке в этом плане и действующие законодательные акты, относящиеся к осуществлению правосудия. Например, в уголовном законодательстве было бы целесообразно предусмотреть такой самостоятельный состав преступления, как гипнотическое воздействие на судью с целью воспрепятствования ему вынесения объективного судебного акта при рассмотрении конкретного дела (либо - с целью деформирования правосудия по конкретному делу). В процессуальном и прежде всего в арбитражном процессуальном законодательстве - закрепить такое право на обжалование судебного акта, как обоснованное наличие основания полагать, что данный судебный акт вынесен судьей, находящимся под гипнотическим воздействием, и, соответственно, право вышестоящей инстанции жалобу по такому основанию удовлетворять со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Иные, более гипотетические способы воздействия на психику судьи типа психотропным оружием (иной спецтехникой), либо методы превращения его в зомби (полностью в психическом плане принадлежащего "хозяину"), в биоробота (в отличие от зомби, имеющего собственную волю, но действующим по заданной "хозяином" программе) и т.п., здесь не рассматриваются. Но, к сожалению, их наличие, как и применение, в том числе в преступных целях, включая воздействие на того или иного судью, полностью исключить нельзя.