История нотариата

Глава шестнадцатая
Нотариальные документы с внешней и внутренней стороны

В статутах итальянских городов мы находим прямые указания на письменный материал, употреблявшийся в нотариальном деле. Глава 291-я Римских статутов говорит об употреблении пергамента (membraua) u бумаги, выделывавшейся из кожи (charta de corio). В это же время начинает входить в употребление обыкновенная бумага - charta lintea. Время ее изобретения неизвестно. В половине XIV столетия в Германии существовали уже фабрики для выделки ее. Древнейшие документы на этой бумаге, сохранившиеся до наших дней, относятся к 1308 и 1318 году. По свидетельству Мабильона ею пользовались первоначально для копий и документов, не имеющих особенного значения, для документов же более или менее важных всегда употреблялся пергамент или charta de corio.
Что касается внешнего вида документов, то форма свитка, намотанного на скалку, о которой мы говорили в первой части исследования, часто встречается и в это время, хотя есть документы, которые по размеру не более наших игральных карт. Возникшее в IX веке обыкновение писать акты по направлению ширины пергаментного листа, с XII столетия оставляется; документы пишутся в длину его, но без всяких полей. С XIV вследствие введения обыкновенной писчей бумаги формат документа определяется форматом листа ее.
Язык нотариальных актов, равно как законодательства и всей правовой сферы есть, как и прежде, латинский. Грамматическая конструкция несравненно правильнее, нежели в предшествующее время, хотя примесь варваризмов и технических слов заявляет о себе весьма чувствительно, что объясняется господством старых формуляров. С XIII столетия начинают появляться документы на национальном языке. Первый юридический документ на итальянском языке относится к половине XIII столетия*(1058).
Шрифт этого времени не сохраняет в себе определенного характера. Весьма немного документов, в которых господствует один и тот же шрифт; в большинстве случаев замечается полное разнообразие их. С другой стороны, весьма много места имеет фантазия писца в украшениях известных букв, вследствие чего разнообразие очертаний увеличивается еще более. В XII столетии из scriptura minuta образуется в монастырях особый шрифт, отличающийся крайнею искусственностью и острым преломлением линий. Его называют обыкновенно готическим. Опущение некоторых букв, а равно и умножение их, не требуемое фоническим свойством слова, мы встречаем и в документах настоящего периода и даже в первопечатных книгах.
Употребительнейшие знаки сокращений в нотариальных документах этого времени суть следующие: 9 в конце слова означает слог us, 3 в начале - слог con (встречается преимущественно в документах XII столетия), 3 в конце слова - слог us, например oibs - omnibus; 2 в конце слова - слог ur или er например dicit2- dicitur, pat2- pater; 7 означает et, например: 7с - et cetera;=значит esse;=nt - essent; ч - est*(1059). Сиглы в XI столетии точно так же как и сокращения являются в большем количестве, но в XVI употребление их мало-помалу прекращается. Часто встречающиеся сиглы суть следующие: tt - testes, tm - testamentum, AD - Anno Domini. Изображение числовых знаков, о которых мы говорили в главе пятой, теперь значительно видоизменяется. Так, например, С в документах XIV столетия пишется как ГL , М как Щ. Означение тысячелетия нередко выпускается и остаются одни сотни. В XV столетии римские числовые знаки в документах мало-помалу начинают заменяться арабскими, хотя в рукописях они встречаются еще в XII столетии и окончательно входят в употребление не ранее половины XVII в.*(1060).
Рассмотрим теперь принадлежности внутренней стороны документов настоящего периода.
В городских статутах воззвание к Богу является необходимой принадлежностью каждого акта, как и в предшествующее время. Опущение ее не ведет за собой ничтожность его, но исправление и штраф для нотариуса*(1061). Сама формула, предписываемая статутами, есть: in Cbristi seu Dei nomine amen vel aequipollentia verba, под которыми, на основании глоссы к статутам, разумеется: in nomine sanctae et iridividuae Trinitatis или in nomine Patris et Filii et Spiritus sancti amen. Что касается означения года, месяца и дня совершения акта, то хотя отсутствие его и не вело за собой ничтожности, но во всяком случае такой документ должен быть исправлен, а нотариус подвергался штрафу*(1062), как и за опущения формулы воззвания.
В порядке означения времени следовало прежде всего указание года от Р. X. Новый год не всюду начинался с первого января и поэтому исчисление времени весьма разнообразилось. В одних местах он начинался с 1 марта, в других - с 1 января, в третьих - с 25 декабря и наконец - с 1 сентября. С 25 декабря, т. е. со дня Р. X. счисление года совершалось в Риме и Милане (кроме того в Швейцарии, Утрехте, в Англии до XII столетия и в епископстве Люттихском с 1333 года). С 1 Марта - в Венеции, Флоренции, Пизе, Лукке и Лоди*(1063) (и кроме того в епископстве Трирском, в некоторых местностях Франции и в Англии с XII столетия). За означением года от Р. X. следует означение года царствования императора или папы. По болонским и римским статутам опущение его ведет за собой исправление акта. Указание индикта строго требуется статутами и потому мы встречаем его во всех документах этого времени. С XV века означение его было почти оставлено, но снова вводится с Notariats-Ordnung. Несмотря на это в конце XVI столетия оно совершенно оставлено в практике. При обозначении месяца и дня в итальянских документах с конца XI столетия является много особенностей. Месяц разделяется на две половины: первая - от первого числа до 15 или 16, если в месяце 31 день, называлась mensis intrans или introiens, вторая половина до 20 числа включительно называлась mensis exiens в собственном смысле, до 25- mensis stans, instans, adstans и до конца месяца - mensis restans. В первой половине, т. е. mensis intrans дни считались наперед, во второй же - назад, вследствие чего последний день месяца назывался dies primus mensis exientis и так далее до шестнадцатого*(1064).
Внутренняя сторона текста слагалась сообразно традиционным формуляром. В конце XII века из них начинают слагаться сборники научно обработанные. Ирнерий первый создает такой сборник под названием <formularium tabellionum>*(1065). К сожалению, он не сохранился для науки и мы знаем о его существовании по отрывочным указаниям последующих глоссаторов*(1066). Значительная часть этого труда заимствована Роландином Пассагерием в его сочинении: - summa artis notariae. В первой половине XIII века является другой научно обработанный сборник формуляров: <de ordine judiciario s. opus artis notariae> Одофреда. Но и он утрачен, равно как и дополнение к нему <summa de libellis formandis.> В начале XIV века особенным уважением и известностью пользовался вышеозначенный труд Пассагерия, большая часть которого заимствована Дурантисом в его <speculum juris>. Кроме этого сочинения Пассагерий издал <de officio tabellionatus in villis et castris>. Petrus de Unzola написал комментарий на Пассагерия под названием <tractatus de notulis>. Из позднейших сборников особенною известностью пользовался: Ant. Bladi <formularium instrumentorum>. (Rom. 1561 г.). Наконец при городских статутах в приложения помещались иногда и сборники употребительнейших формуляров с глоссами к ним*(1067).
Что касается до порядка укрепления документов, то городские статуты требуют безусловно присутствия свидетелей, которые должны быть известны контрагентам или нотариусу*(1068). Если контрагенты - чужестранцы и не знают никого из граждан того города, в котором совершается документ, то при составлении его должен присутствовать подеста или один из городских судей*(1069). Свидетель обязан иметь полное разумение акта и привлекался к ответственности, если в нем заключалась сделка запрещенная законом. По статутам Вероны за совершение подобного рода документов наказывается не один только нотариус, но и свидетели, означенные на них*(1070).
Относительно числа этих последних и в городских статутах не сложилось еще определенных правил. По мере того как римское право, обрабатываемое глоссаторами, вытесняло из юридической жизни начало личного права, римские постановления о свидетелях стали применяться с большей строгостью, хотя прежнее воззрение чем более свидетелей, тем договор крепче, долго еще оставалось в нотариальной практике.
Мы уже говорили выше, что совершение проекта или протокола должно происходить в присутствии свидетелей. Но должны ли они подписывать их, об этом не находим в городских статутах определенного постановления. Что касается до подписи их на настоящем документе, то до конца XII столетия мы постоянно встречаем ее. Но в XIII уже считалось вполне достаточным одного присутствия и означения имен их. Так смотрят на это итальянские практики того времени*(1071). То же нужно сказать и о подписи контрагентов. Она является необходимою принадлежностью акта лишь до конца XI столетия, а с этого времени в документах Северной Италии ее не встречаем. Так в <Historiae patriae monumenta> с 1088 года документы являются без подписи контрагентов. Где искать причину этого явления? Чем обусловливалось возникновение нового порядка именно в конце XI столетия? Остерло объясняет его тем, что обычай нотариусов подписывать документы за безграмотных вышел из употребления и нотариальная практика, при отсутствии всякого закона, обязывающего контрагентов к подписи документа, не восстановила прежнего порядка и тогда, когда с распространением грамотности число умевших писать стало значительно*(1072). Но из этого объяснения нельзя понять, почему же обычай этот оставлен именно в конце XI века? По нашему мнению, причина этого нового явления заключается в том, что в половине XI столетия процесс возведения нотариата в государственную должность завершился, нотариусы стали именоваться notarii publici и документы их instrumenta publica. При значении нотариата, как государственной должности, представляется весьма естественным возникновение в среде самих нотариусов того взгляда, что подпись сторон на документе уже не имеет особой важности и для действительности его совершенно достаточно подписи одного нотариуса. Они возводили себя на степень судебных учреждений, где при совершении актов главную роль играет протокол и подписи судей, подпись же сторон не имеет значения. Таким образом лишь с этой точки зрения можно объяснить, что документы без подписи их впервые появляются в конце XI столетия, т. е. тотчас после того как нотариат сделался государственною должностью. У итальянских практиков при перечислении существенных принадлежностей нотариального документа о подписи контрагентов нет и помину*(1073).
Подпись нотариуса с возникновением этого порядка, получает еще большее значение. Документы, не содержащие ее, встречаются в Италии весьма редко даже и в ту эпоху, когда нотариат не имел значения государственной должности, а со времени возведения в нее таких документов мы совершенно не находим. Позднейший документ без подписи нотариуса в сборнике Муратори относится к 1004 году, следовательно - к эпохе до окончательного перехода нотариата в officium publicum*(1074).
О самой формуле и в городских статутах нет никакого постановления. С XIII века употребительнейшей формулой является scripsi et in publicam formam redegi*(1075) или scrips! complevi et publicavi*(1076), иногда scripsi et autenticavi*(1077) scripsi et subscripsi и наконец complevi et dedi*(1078). Есть документы XII в., в которых находится такая подпись: NN notarius subscribens vigorem imposui. Упоминание о присутствии нотариуса при заключении договора есть обыкновенное явление в итальянских документах. Несомненно, что оно указывает на обычай составлять их - in loco contractus, о чем постановлено в римских статутах. Формула для означения этого присутствия заключала в себе или interfui his omnibus, или hic praesens fui*(1079), или же NN notarius interfui et notarius scripsi*(1080) или наконец sicut vidi et audivi sicque complevi*(1081). Вообще разнообразие формул так велико, что разграничить употребление той или другой по месту и времени есть дело невозможное.
В предшествующем отделе мы говорили о монограммах. Как уже было замечено, они составляли первоначально принадлежность императорских и королевских документов*(1082), а в половине IX века появляются на документах герцогов и графов. С XI столетия мы встречаемся с ними в сборнике Муратори на документах частных лиц от 1023 и 1054 годов. С XIII употребление их в нотариальной практике возводится в общее правило. О присутствии монограммы упоминалось и в подписи нотариуса: scripsi et solito signo signavi или manusque meae signum apposui*(1083). Он мог не употреблять ее, но в этом случае обязан был ставить крест и упомянуть в подписи, что он заменяет монограмму: - | - loco signi notavi или publicavi*(1084). Что монограммы составляли обыкновенную принадлежность нотариальных документов в XIII веке, это усматривается из городских статутов. Нотариус при внесении в списки города должен был представлять тот знак - signum, который будет употреблять на документах*(1085). Несомненно, что под signum разумеется монограмма, ибо обыкновенное название ее есть signum manus*(1086). Относительно выбора формы или фигур ее статуты предоставляют нотариусу полный произвол*(1087). Дурантис помещает монограммы в число необходимых принадлежностей акта*(1088). Самым бесспорным доказательством употребления их служит то, что документы с монограммами сохранились до нашего времени*(1089).
Из актов XI столетия усматривается, что нотариусы употребляют собственную печать как средство утверждения документа, тогда как прежде они пользовались печатью тех лиц, через которых получали авторизацию*(1090). В XIII веке и в теории и в практике нотариального дела печать является необходимою принадлежностью документа. В таком смысле упоминает о ней Дурантис*(1091). Городские статуты прямо указывают на употребление ее представительством нотариальных корпораций. В 300-й главе древних Римских статутов постановлено, чтобы bastardelli,- книги для записки судебных актов - имели печать корпорации, а в главе 306, чтобы книга нотариальных протоколов через неделю после Р. X. представлялась каждым нотариусом в корпорацию для приложения к ней печати (qui liber debeat stampari stampa collegii notariorum). Образцы нотариальных печатей можно видеть у Муратори в Т. III. р. 138.