История нотариата

Глава вторая
Табеллионы

Мы указали в предшествующей главе на два разряда лиц, занимавшихся письменным изложением правового материала,- писцов, состоящих на службе у государства, и писцов - на службе у частных лиц. Но был еще третий разряд лиц, также занимавшихся облечением юридической материи в документальную форму, которые не состояли ни на какой службе, государственной или частной, хотя в своей деятельности находились под контролем государства,- это табеллионы, поставляемые источниками наряду с юрисконсультами и адвокатами. Итак, под именем tabelliones разумеется разряд лиц, которые, не будучи на государственной службе, занимались в виде свободного промысла составлением юридических актов и судебных бумаг, под контролем государства, для всякого нуждающегося в них, за установленное законом вознаграждение*(96). В этом учреждении лежит зародыш того громадного института, который, получив в Италии широкую организацию со стороны законодательства и новое имя <нотариат>, вместе с римским правом акцептирован и ассимилирован новыми европейскими народами.
Определить время возникновения этого учреждения нет никаких данных. В Дигестах только один раз упоминается о табеллионах в отрывке из книги Ульпиана "Об обязанностях проконсула"*(97). Сведения, черпаемые из этого отрывка, до такой степени скудны, что прийти к какому-нибудь заключению о происхождении, организации и отношениях этого учреждения нет никакой возможности. Несомненным по точному смыслу текста является следующее: 1) табеллионы во времена Ульпиана совершали акты, судебные бумаги, тестаменты, что и составляло их деятельность, ибо, по словам Ульпиана, проконсул мог воспретить им эти действия или на определенный срок, или на все время своего управления провинцией; 2) что табеллионы находились под надзором проконсула, равно как юрисконсульты и адвокаты; 3) что надзор за ними со стороны этого последнего установился путем обычая (moris est)*(98). He более богаты сведения о табеллионах из диоклитиановской и константиновекой эпохи. В эдикте Диоклитиана установляется такса вознаграждения табеллиона за составление бумаг и документов по числу строк*(99). Император Константин в двух конституциях, которые обе принадлежат к 316 году, запрещает декурионам исполнять обязанности табеллиона и смотрит на эти последния как на низшее занятие*(100). С этого времени до половины шестого века мы почти не имеем никаких свидетельств и указаний на табеллионат, за исключением немногих подлинных документов равенских табеллионов, когда наконец новелиа XLIV представила нам целый ряд законодательных распоряжений, с одной стороны, о порядке ислолнения табеллионами обязанностей, с другой - о их ответственности за упущения и неправилъности при совершении документов. Еще более света на вопрос об отправлении обязанностей табеллионами проливает новелла LXXIII и отчасти новелла LXVL, но при всем этом постановлениями, заключающимися в этих новеллах, далеко не разрешются самые существенные вопросы о табеллионате, как, например: как он был организован в юстиниавовскую эпоху, составляли ли табеллионы корпорацию или нет, имели ли совершенные ими документы значение публичных - fidem publicam и т. п.?
Где нет положительных свидетельств, или где эти свидетельства неопределенны, бедны, отрывочны, там в научном исследовании гипотетическое отношение к вопросу, замена объективных данных предположениями и аналогией, всегда выступает с большим или меньшим успехом, смотря потому более или менее гипотеза соответствует остальной конструкции исторических явлений современных и однородных с тем, которое составляет предмет гипотезы. Так было и при вопросе о табеллионате. В источниках римского права очень часто встречаются указания на такие стороны деятельности табуляриев, которые не сообразны на первый взгляд с прямым назначением их и вызывают в уме исследователя естественный вопрос, действительно ли в данных текстах нужно разуметь табулярия? Некоторое сходство в отдельных чертах между деятельностью табеллионов и табуляриев подсказало ответ, что под табуляриями следует разуметь во многих текстах источников табеллионов, что в этих текстах является смешение названий, столь обыкновенное в последние эпохи истории римского права, а потому свидетельство источников о табуляриях относятся и к табеллионату. От отождествления табуляриев и табеллионов во многих текстах источников стали приходить к совершенному тождеству этих обоих учреждений и излагать табеллионат по тем данным, которые прямо относятся к табуляриату. Так поступают Конради*(101), Швеппе*(102), Шпангенберг*(103) и Глюк*(104).
Что такое табулярий?
Табулярии суть чиновники финансового управления, городские бухгалтеры*(105) и в то же время хранители городских архивов - архивариусы*(106). Эта последняя должность возложена на них при Марке Аврелие вместе с обязанностью вести метрические книги*(107). Основная цель этого учреждения состоит в ведении податных реестров*(108). Они назначались как для целой провинции, так и для отдельных городов*(109) и принадлежали или к officium наместников или к городскому управлению (municipales); номинация этих последних совершалась в курии. Относительно времени возникновения этой должности нет никаких указаний. Известно то, что табулярии существовали во время классических юристов*(110), что табуляриат отправлялся посредством servi publici*(111), пока закон Аркадия и Гонория не уничтожил этого*(112).
Защитники гипотезы тождества табулярия и табеллиона приводят следующие доводы: 1) при усыновлении несовершеннолетнего усыновляющий должен представить cautio personae publicae, hoc est tabulario*(113). Усыновление есть акт гражданского права, не имеющий ничего общего с финансовым управлением, а потому очевидно, что здесь tabularius стоит вместо tabellio. 2) По постановлению Гонория и Феодосия (409 года), если граждане будут терпеть обиды, a defensores и другие муниципальные власти откажутся защитить их, то протокол об обидах может быть составлен и табулярием*(114). И в этом случае при отсутствии всякой связи с финансовым управлением под табулярием нужно разуметь табеллиона. 3) Точно так же вне всякой связи с финансовою задачею табуляриата стоят следующие свидетельства источников о деятельности табуляриев, где очевидно выражение tabularii употребляется вместо tabelliones: a) по постановлению императора Льва имущества сирот должны быть передаваемы кураторам praesentibus publicis personis, id est tabulariis aut intervenientibus gestis*(115); b) по постановлению Льва же tabularii подписываются свидетелями на закладных актах*(116); с) по постановлению императора Юстиниана новой эмфитевт может быть принят в присутствии табулярия*(117); d) подпись табулярия требуется при совершении тестамента слепым*(118); е) в случае безграмотности кого-либо из контрагентов, совершающих документ, подпись за неграмотного может быть сделано табулярием*(119).
Убедительность вышеприведенных доводов при внимательном рассмотрении каждого из них оказывается крайне недостаточною. Прежде всего нужно заметить, что главное основание гипотезы именно деятельность табуляриев, о которой свидетельствуют вышеприведенные тексты источников, не имеет ничего общего с финансовою задачей этого учреждения,- совершенно неверно. Большая часть вышеприведенных случаев стоит в прямой или косвенной связи с финансовою задачей табуляриата, а потому предполагать, что лишь в тексте табулярии стоят вместо табеллионов, на самом же деле действуют табеллионы, нет не только основания, но даже и надобности.
Рассмотрим каждый из приводимых случаев в отдельности:
1. При arrogatio усыновляющий должен представить cautio personae publicae id est tabulario. В институциях кн. 1-я Тит. 11-й § 3-й мы читаем: усыновление несовершеннолетнего рескриптом государя возможно лишь по исследовании его причины; исследуется, уважительна ли причина усыновления, выгодно ли оно для малолетнего, после чего усыновление допускается с некоторыми условиями, именно чтобы усыновитель дал ручательство официальному лицу - табулярию, что в случае смерти усыновленного прежде достижения совершеннолетия его имущество будет выдано тем, которые наследовали бы ему, если бы усыновление не совершилось. Спрашивается, почему же здесь следует предполагать под табулярием табеллиона, и почему здесь принятие обязательства о возврате имущества законным наследникам не вяжется с финансовым характером табулариата? Несомненно, что в этом случае ввиду возможности будущих требований составлялся подробный инвентарь имущества, принадлежащего усыновленному, вместе с оценкой его, а это ближе всего подходит к характеру должности табуляриев, главная задача которых есть computatio и принятие cautiones*(120).
2. В постановлении Гонория и Феодосия, что в случае притеснений граждан и отказа в защите со стороны муниципальных властей протокол может быть составлен и табулярием, также нет ни малейшего основания предполагать вместо табулярия табеллиона. Это постановление говорит о злоупотреблениях при сборе общественных податей, защита от которых возлагается на defensores, и в случае отказа в ней, как со стороны этих последних, так и вообще муниципальных властей, гражданин может требовать составления протокола о злоупотреблениях от officia municipalia и от табулярия*(121), Но если главная задача табулариата есть ведение податных реестров - breves tributorum conficere*(122), a злоупотребления при взимании податей, которые имеет в виду вышеозначенная конституция, состоят главным образом в требовании сборщиками (susceptores) сверхдолжного, то очевидно, что табулярий, ведущий податные реестры и имеющий все средства обнаружить злоупотребления сборщиков, есть самое компетентное лицо для составления протокола об этих злоупотреблениях. Табеллионы же суть только conditores instrumentorum et libellorum и предполагать, что в этой конституции, вопреки прямому отношению к сбору податей, нужно разуметь табеллиона, не имеет решительно никакого смысла.
3. Составление инвентаря при вступлении в наследство также не дает права подразумевать вместо табулярия, упоминаемого в источниках, табеллиона. Не говоря уже о том, что составление инвентаря есть дело счета, табулярии же в источниках прямо называются счетчиками (calculator)*(123), оно с другой стороны обусловливалось техническими формами и приемами, которые во всяком случае ближе известны табулярию по самому характеру его должности, нежели табеллиону.
4. На том же основании нельзя подразумевать табеллиона и в конституции императора Льва, по которой передача имущества сирот на хранение возможна не иначе, как в присутствии табулярия, или по судебному протоколу. Несомненно, что и в этом случае передаваемому имуществу составлялся инвентарь вместе с оценкою, для совершения же инвентаря, требующего технических знаний, табулярий является лицом вполне компетентным. Этот инвентарь вносился в судебный протокол, т. е. gesta, так как в противном случае он не имел бы никакого значения для защиты интересов сирот, на что главным образом направляется вышесказанная конституция Льва. Такой инвентарь от 564 года с подробнейшим перечислением и оценкою имущества лица, состоящего в опеке, сохранился до нас в числе равенских документов*(124).
5. Что касается до принятия нового эмфитевта, подписи на завещании слепого, подписи за безграмотных на актах, то в источниках и в этих случаях нет твердой почвы для предположения, что под табулярием они разумеют табеллиона. Во всяком случае, со стороны защитников гипотезы это предположение является вполне бездоказательным. Относительно подписи за безграмотных мы можем решительно утверждать, что источники разумеют прямо табулярия, а не табеллиона. В новелле XLIV, в предисловии, говорится, что за безграмотную женщину подписался на документе именно табулярий, а не табеллион.
Нет возможности отождествлять табуляриат и табеллионат по следующим основаниям:
1) В источниках табулярий называется persona publica. Это название относительно его встречается несколько раз*(125), тогда как ни в одном тексте, касающемся табеллионов, они не называются personae publiсае. 2) Присутствие табуляриев при вышеозначенных юридических действиях, по точному смыслу текста, равносильно судебному акту и заменяет его. Документы же, совершенные табеллионами, чтобы получить fidem publiсаm должны быть явлены в суде и внесены в протокол (gesta). Так вышеупомянутый равенский документ, заключающий в себе инвентарь имущества опекаемого, был внесен в протокол равенской курии*(126). 3) В источниках, именно в новелле XLIV, табулярии и табеллионы резко обособляются один от другого как два самостоятельных учреждения. 4) Точно также отделяют табулярия от табеллиона и дошедшие до нас равенские документы*(127).
Отрицая тождество табуляриев и табеллионов, мы далеки от мысли утверждать, что табулярии не участвовали в составлении документов и судебных бумаг и не конкурировали в этом отношении с табеллионами. Они были хранители архивов, где находились общественные и частные документы, и это-то обстоятельство могло быть поводом, что мало-помалу они стали принимать на себя и составление документов*(128), и таким образом пригласить табулярия или табеллиона совершить известный акт могло зависеть от произвола сторон. В конституции императора Зенона 478 года (L. 31 Cod de donat. 8, 54) относительно дарений постановлено, что акты могут быть написаны кроме табеллионов и другими лицами - (per tabellionem vel per alium scribantur), т. е. ближе всего табуляриями*(129), но приходить отсюда, подобно Шпангенбергу и другим, к заключению, что табуляриат и табеллионат есть одно и то же учреждение, мы не имеем никакого основания, не говоря уже о том, что для этого нет даже и надобности. Табулярии и табеллионы действительно слились в одно учреждение, но это совершилось в девятом веке на Востоке и около двенадцатого века на Западе*(130), для той же эпохи, о которой мы говорим, табулярии и табеллионы существуют как два отдельные учреждения.
Мы с особенною подробностью остановились на гипотезе тождества табулярия и табеллиона. Устранение ее имеет особенно важное значение для нашей задачи - воспроизведения табеллионата в настоящих чертах его. Выводы, которые следуют сами собою из предположения, что табулярий и табеллион тождественны, представляют это учреждение в несвойственном ему виде. В самом деле, если табулярий или persona publica в вышеприведенном тексте институций есть табеллион, то табеллионат есть общественная должность, officium publicum, а не корпорация сведущих в праве лиц, свободно, вне всякой служебной обязанности, занимавшихся облечением в документальную форму правового материала. Далее, если в источниках присутствие при юридическом действии этого persona publica равносильно судебному акту (gesta) и заменяет его (praesentibus publicis personis id est tabularius aut intervenientibus gestis), следовательно, табеллиональные документы имели значение публичных, fidem publicam, что противоречит целому ряду других свидетельств источников.
Но мы еще возвратимся к вопросу о значении табеллиональных документов, теперь же перейдем к исследованию организации табеллионата.
Кто мог сделаться табеллионом?
Всякое свободное лицо, обладающее знанием права. Государство было заинтересовано в том, чтобы лица, вступающие в табеллионат, были сведущими в праве, а потому путем положительного закона от табеллиона требовалось знание права, что и выражено в главе первой LXVI новеллы*(131). Ульпиан, говоря о табеллионах, ставит их наряду с юрисконсультами и адвокатами*(132), следовательно, знание права всегда числилось за табеллионами. В табеллионат не имели доступа декурионы, ибо это звание считалось несовместным с табеллиональной функцией*(133). Наоборот, табеллион мог сделаться декурионом*(134).
Если табеллион, сделавшись декурионом, будет подвергнут допросу относительно документов, составленных им во время отправления табеллиональных обязанностей, то звание декуриона не освобождает его от этого допроса*(135). XLIV новелла дает некоторое основание предполагать, что для достижения должности табеллиона необходимо состоять известное время в звании помощника табеллиона. Это последнее приобретается посредством заявления табеллиона о желания принять к себе известное лицо в помощники перед magister census и составления о сем протокола*(136) (gestis apud clarissimum magistrum census solemniter celebratis). В провинции это заявление и протокол совершались у defensores*(137). Сколько времени лицо должно состоять в этом звании, а равно могло ли оно заступить место своего патрона при тех условиях, о которых говорит новелла, т. е. отрешении табеллиона от должности за преступления и уклонения от установленного законом порядка совершения документов*(138), мы не находим в источниках никаких указаний.
При отправлении обязанностей табеллионы должны были находиться в своих конторах - stationes; только в крайнем случае закон дозволяет им совершать документы на дому*(139). Stationes находились в публичных местах, на площадях и т. д.*(140) вследствие чего табеллионы называются forenses. В больших городах, как например в Константинополе, Риме, Равенне, таких stationes было значительное число*(141). Собственность на statio принадлежала или самому табеллиону, или другому лицу, у которого он нанимал ее*(142). Можно предполагать, что выполнение табеллиональных обязанностей условливалось владением statio. В первом параграфе первой главы 44-й новеллы определяется, что табеллион, отступивший от предписанного порядка совершения документов, теряет ее. Выражение той же новеллы, что табеллион, нарушивший свои обязанности, теряет omnes stationes, указывает, что он мог иметь не одну только контору, а несколько, в которых заведывание делами принадлежало официальному помощнику его. И действительно, в одном из равенских документов*(143) мы находим следующую подпись: Ego Julianus v. h. scriptor hujus..... adjutor Johannis Forensis, habens stationem apud Sanctum Iohanem Baptista, subscriptum complevi. Кроме помощников у табеллионов были и ученики*(144). Таким образом в табеллиональной конторе находились табеллион, официальный помощник, заступавший место его в известных случаях, и ученики, отправлявшие должность клерков*(145).
Табеллионы в каждом городе составляли корпорацию, представитель которой назывался primicerius*(146). На корпоративное устройство, например равенских табеллионов, прямо указывают дошедшие до нас документы этого города*(147), но о правах корпорации относительно ее членов и об обязанностях этих последних относительно корпорации не сохранилось никаких свидетельств. Позднее, уже в девятом веке, из новеллы Льва 889 года, мы узнаем, что избрание в табеллионы зависело в то время от членов корпорации, а утверждение в этой должности - от префекта города. Избиратели должны были сначала принести присягу, что они руководятся при выборе лишь сознанием добрых качеств нового члена, а не личными отношениями к нему, после чего избранный, одетый в особенное платье (_цйуфсйc)*(148) был вводим к префекту, где ему вручался золотой перстень с печатью. Затем в сопровождении членов корпорации, одетых так же как и он, новый табеллион отправлялся в церковь, где после присяги на него надевалась белая фелонь.
Табеллионы в своей деятельности находились под контролем и воздействием государственной власти. В столицах надзор за ними принадлежал magister census, в провинции же дефензору. Из новеллы XLIV не видно, принадлежало ли назначение нового табеллиона, в случае отрешения от должности виновного, magister census или самой корпорации. Кроме этого положительный закон под страхом тяжкого уголовного наказания воспрещает табеллионам совершать акты относительно недозволенных законом юридических сделок. Сюда принадлежат следующие:
1. По конституции императора Льва, если кто-либо во избежание платежа государственных налогов прибегнет к покровительству лица привилегированных классов и переведет на него свое имущество, то все сделки, совершенные с этою целью в форме дара, продажи, найма или другого какого договора, считаются не действительными. Табеллион, совершивший акт о таких сделках заведомо, подвергается конфискации всего своего имущества*(149).
2. По конституции того же императора римлянин, сделанный евнухом в неприятельской стране или на римской территории, никоим образом не может быть предметом собственности кого-либо. Тягчайшее наказание (poena gravissima) постигнет того табеллиона, который совершит акт о купле или другом каком-либо переходе прав на это лицо*(150) (sive cujus libet alienationis).
3. По конституции императора Анастасия протокол относительно дарений, сделанных в Константинополе, должен быть совершен у magister census, а ни под каким видом у defensores или магистратов других городов или вообще в другом каком-либо месте. Табеллион, совершивший акт о таковом дарении, подлежит не только штрафу в двадцать фунтов золота (vicenarum librarian auri), но и тяжкому уголовному наказанию*(151).
4. Конституция императора Льва воспрещает церковным властям архиепископу, эконому и т. п. отчуждать под каким бы то ни было предлогом имущество, принадлежащее церкви, как недвижимое, так и движимое (например, colonos, mancipia, annonas civiles и т. д.). В параграфе третьем этой конституции определяется, что табеллионы, которые дерзнут совершить акт относительно подобных отчуждений, подлежат ссылке на всю жизнь. Постановление такого рода встречается и в седьмой новелле, которая точно также угрожает табеллиону вечною ссылкою за совершение документов относительно отчуждения церковного имущества (perpetuo tradit exilio: nullam ei clementiam neque reversionem participans*(152).
5. B главе седьмой той же новеллы определено, что табеллион, совершивший акт относительно отдачи церковной земли в достоянный эмфитевзис, или во временный, вопреки действующим законам, также подлежит вечной ссылке*(153).
Порядок совершения табеллиональных документов устанавливается посредством положительного закона. Определения его заключаются в новеллах XLIV, XLVII и LXXIII. Подробное изложение их составляет предмет следующей главы.
Какое же значение имели табеллиональные документы? Имели ли они значение публичного акта, составляющего доказательство против всех и каждого относительно заключающихся в них фактов и правоотношений, или за ними числилось только значение частного документа?
Если табеллион есть persona publica, то и акт, совершенный им, должен иметь значение публичного документа. Поэтому защитники гипотезы тождества табулярия и табеллиона приравнивают табеллиональный документ по его значению к судебному акту, протоколу и т. д. Но, как мы говорили выше, этот взгляд противоречит целому ряду таких свидетельств источников, из которых значение табеллионального документа, как частного акта, ясно до очевидности.
1. В конституции императора Зенона (L. 31. С. 8. 54.) постановлено, что при дарениях, для которых требуется судебный протокол (insiniiatio), присутствие свидетелей излишне: nam superfluum est privatum testimonium, cum publica monumenta sufficiant. Относительно же дарений, не требующих судебного протокола, мы читаем в той же конституции: illas donationes, si forte per tabellionem vel alium scribantur, et sine testium subnotatione valere praecipimus, ita tamen si ipse donator vel alium voluntatem ejus secundum solitam observationem subscripserit. Из этого постановления очевидно, что табеллионный документ не имел никакого преимущества, так как он приравнивается к документам, написанными другими лицами, подобно им, он становится действительным без всякой подписи свидетелей, если только подписан дарителем, и служит доказательством на суде, если сделавший подпись признает ее. Уравнение табеллионального документа в его значении с другими, quae per alium scribantur, было бы совершенно немыслимо, если бы он имел за собою значение публичного акта. Далее, если для доказательства этим документом на суде нужно только, чтобы подпись выдающего была им признана, то, следовательно, подпись табеллиона не играет здесь никакой роли.
2. Ha основании седьмой главы LXXIII новеллы в случае спора о подлинности документа следует обращаться к сличению подписей - comparatio litter arum. Это необходимо, когда все свидетели, подписавшие документ, умерли, или находятся в отсутствии, а равно когда нет в живых совершавшего документ табеллиона, который мог бы дать суду свидетельство о нем. Сличению подлежат или подписи свидетелей или сторон или (completio) табеллиона. Если бы табеллиональные документы имели значение публичных, то доказательство подлинности посредством сличении подписей было бы совершенно излишним*(154).
3. Параграф первый седьмой главы той же новеллы содержит постановление, что в случае спора о подлинности документа табеллион, если он еще жив, должен подтвердить присягою, что совершил его. Если документ совершен не самим табеллионом, а его помошником, то и этот последний обязан дать на суде подобную же присягу, равно как и adnumerator, если он участвовал при совершении документа. Если документ написан табеллионом и подписан им, а равно если помощник его, писавший документ, не находится в живых и не может явиться, табеллион же подтверждает присягою, что он совершил документ, то сличение подписей не имеет места.
Таким образом, из вышеприведенного постановления, очевидно, что табеллиональный документ не имеет за собою значения публичного акта, если требуется еще присяжное показание табеллиона. Правда, что здесь табеллиону дается преимущество пред другими свидетелями, и одной присяги его в том, что документ совершен им или его помощником, вполне достаточно для признания его достоверным, но отсюда еще очень далеко до предположения за табеллиональными документами значения публичного акта.
4. Параграф второй той же новеллы определяет, что если табеллион, имя которого стоит в completio на документе, умер, то в случае спора о подлинности подлежат судебному допросу или лицо, писавшее документ, если он всецело не был написан самим табеллионом, или adnumerator, если он участвовал при акте, чтобы посредством их показаний, а равно и сличения подписи табеллиона на completio данного документа с другими совершенными им актами, можно бы было доказать подлинность первого. Если же вышеозначенные лица более не существуют, то одного сличения подписей табеллиона недостаточно. В этом случае сличаются подписи сторон, участвовавших при совершении документа. Эти постановления, не менее, как и вышеприведенные, были бы вполне излишни, если бы табеллиональный документ имел значение публичного акта*(155).
5. Спор о подлинности табеллионального документа мог быт предъявляем совершенно свободно, как и против всякого частного, что прямо свидетельствует, что табеллиональный документ не был публичным актом.
6. Куяций отвергает за табеллиональными документами всякое значение публичного акта: tabellionis solius fides non sufficit, говорить он, ferense instrumentum publicum testimonium nonhabet. Ita videtur hoc jure censetur id solum, quod actis insinuatum est apud magistrum census, v e 1 magistratus municipales, vel defensores plebis*(156).
7. Относительно некоторых юридических действий, как например дарения, вскрытия тестамента и т. д. по особой их важности безусловно предписывается составление судебного акта, протокола. Если бы документы, совершенные табеллионами, имели публичное значение, то требование судебного протокола для таких юридических действий не имело бы никакого смысла. Зачем обращаться к суду для сообщения документу публичного характера, когда это мог бы сделать табеллион. Итак, сама нотариальная функция судов относительно некоторых юридических сделок доказывает, что табеллионалные документы имели значение частного акта.
8. Весьма многие из сохранившихся до нас табеллиональных документов занесены в судебный протокол, хотя совершение их судебным порядком, по самому свойству сделок, не требуется законом (как например купчая, акты по опекунским делам и т. п.*(157). Очевидно, что цель предъявления этих сделок суду состояла в том, чтобы дать документам о них fidem publicam, которую не могли сообщить им табеллионы.