История нотариата

Глава четвертая
Gesta

Выше во второй главе было замечено, что табеллиональные акты являлись в судебных учреждениях и вносились в протокол. Эта явка относилась к документам не о тех только юридических сделках, которые по определению положительного закона должны быть безусловно внесены в судебный протокол, но и о тех, для которых это было вовсе не обязательно, как, например, купли, передачи, сделок по опекунским делам и т. п. Цель этого действия состояла в том, чтобы дать документам, совершаемым табеллионами, значение публичного акта, чего не могли сообщить им эти последние. Нельзя отвергать, впрочем, здесь и другой побочной цели - обезопасить акт от утраты и иметь всегда возможность восстановить его посредством копий с протоколов, тщательно сохранявшихся в куриальных и других архивах; но главная цель протоколирования табеллиональных документов есть, во всяком случае, сообщение им публичности. После внесения документа в gesta владелец его не только ограждался от тяжелого процесса - comparatio litterarum, но и всякий спор о подлинности акта становился невозможным*(222). Правда, что табеллион, подтверждая под присягой совершение данного документа, дает ему полную достоверность, но табеллион мог умереть, свидетели также, и трудный процесс доказательства подлинности акта ложился всею тяжестью на его владельца. Внесение же его в судебный протокол устраняло всякую опасность оспаривания, и вот почему мы встречаем множество документов, явленных в суде, о таких сделках, для которых это совершенно не обязательно.
Предъявление акта суду для внесения в протокол принимали на себя не только лица, заинтересованные в юридическом значении его, но и табеллионы. Из равенских документов у Марини мы усматриваем, что табеллион после совершения документа иногда принимал на себя и явку его в суде*(223). Если она производилась самим владельцем, то, прежде внесения документа в протокол лицо, выдавшее его, допрашивалось относительно того, поручало ли оно написать его табеллиону и подписать свидетелям, означенным на нем, и лишь в случае подтверждения того и другого документ вносился в протокол*(224).
На основании положительного закона необходимо должны быть совершены посредством судебного протокола:
А) Дарения на значительную сумму. По древнему праву (lex cincia) дарение, превышающее известную сумму, должно быть сопровождаемо mancipatio или traditio; простое обещание дара, хотя бы выраженное в форме стипуляции, не имело никакого юридического значения. Co времени императора Константина (319) mancipatio и traditio заменяются новою формою - внесением в судебные акты, без всякого различия, будет ли предмет дара передан или только обещан*(225).
В) Судебные тестаменты. При императорах к формам совершения тестамента - mancipatio по jus civile, семь свидетелей и печати их по эдикту,*(226) присоединяется образовавшаяся путем обычая новая форма - внесение распоряжений последней воли в судебный протокол. Точно определить время возникновения обычая совершать тестаменты apud acta нет никаких данных. Пытались приурочить его к постановлению Гонория и Феодосия 499 года, заключающемуся в L. 19 С. de testamentis 6. 23, но в этом постановлении говорится лишь о том, что изъявление последней воли пред императором также действительно, как и сделанное в суде в форме издавна употреблявшейся*(227) Куяций*(228), а за ним и некоторые новейшие писатели полагают, что и testamenta solennia для большой юридической твердости были вносимы в судебные акты, но это едва ли верно, так как, с одной стороны, об этом внесении не сохранилось никаких свидетельств, с другой - оно и не было возможно, потому что для прочтения тестамента нужно было сломать печать и таким образом разрушить всю solennitas акта. По мнению Савиньи, судебные тестаменты возникли из testamenta nuncupativa*(229). Действительно семь или более лиц присутствовали в курии и выслушивали чтение тестамента, a mancipatio, единственно недостающая формальность, была восполняема посредством dignitas магистрата и курии*(230).
С) Вскрытие тестаментов, которые совершены вне суда. Пять или более дней спустя после смерти завещателя тестаменты приносимы были в суд. Здесь они предъявлялись свидетелям, подписавшим их, и после признания этими последними своих подписей и печатей, вскрывались, прочитывались, вносились в протокол, затем к ним прилагалась печать суда и они отдавались на хранение в судебный архив*(231).
В какие же учреждения могли быть предъявлены документы для внесения в протокол:
Вышеупомянутый закон Гонория и Феодосия дает основание к предположению, что тестаменты могли совершаться кроме судебных учреждений и в consistorium principle и быть внесены в протокол его. Столичные табеллионы, а равно и владельцы документов, жившие в столице, обязаны были предъявить их для внесения в протокол у magister census*(232). В провинциях документы могли быть явлены у кесарских наместников. Хотя до нашего времени не сохранилось ни одного документа, протоколированного у этих последних, тем не менее источники дают нам основание утверждать, что нотариальная функция не была чужда им*(233). В среде официалов внесение документов в протокол лежало на обязанности Ab Actis. Ho чаще всего в провинциях, документы являлись и табеллионами и самими заинтересованными лицами в куриальных судах или у дефензора. Для провинциалов было гораздо удобнее обращаться в курию и иметь дело с судьями, избранными из своей среды, нежели с кесарскими чиновниками.
По постановлению императора Гонория в состав присутствия курии при внесении документа в протокол должны непременно входить магистрат, три принципала и эксцептор*(234), а по постановлению Валентиниана III три куриала и эксцептор*(235). Едва ли можно сомневаться, что выражение <принципал> в постановлении Гонория означает то же, что <куриал> в постановлении Валентиниана. Это подтверждается вариантами настоящего текста во многих манускриптах*(236) Юстиниан упоминает лишь о магистрате и дефензоре*(237), не говоря ни слова о куриалах и эксцепторе, что не дает права заключать, чтоб они не присутствовали при магистрате и дефензоре во время протоколирования документа, а скорее указывает на то, что необходимость присутствия их разумеется сама собой. В эдикте Теодорика состав курии для совершения протокола о документе определяется так: tres curiales, aut magistrates, aut pro magistratu defensor civitatis cum tribus curialibus, aut duumviri, vel quinquennalis*(238). Это место лишено всякого смысла и Савиньи совершенно справедливо считает его испорченным; он дает ему такое чтение: tres curiales et magistrates, aut pro magistratu defensor civitatis cum tribus curialibus, aut duumviri quinquennales*(239). В случае отсутствия магистрата его место заступал agens vices или agens magisterium*(240). Впрочем, из некоторых документов мы видим, что в составе присутствия находились одновременно и magistratus и agens vices*(241).
Участие дефензора при совершении gesta встречается в тех городах, в которых не было магистрата*(242). Он заменял всецело этого последнего и без сомнения, подобно ему, нуждался в присутствии трех куриалов. Если закон и не говорит об них, то в сборниках формул мы находим полное основание считать присутствие их необходимым и при дефензоре*(243).
L. 3. С. Th. de donat. 8. 12. указывает еще на одно учреждение, где можно было совершить протокол о дарении - это curatores civitatum*(244). Постановление, заключающееся в вышеозначенном тексте, относится к 316 году. Через сто лет по конституции императоров Гонория и Феодосия (415 года) совершение актов о дарении у curatores воспрещено: ne tanta res eorum concidat vilitate*(245).
Сохранившиеся до нашего времени g e s t a куриальных судов дают возможность до мельчайших подробностей восстановить весь процесс внесения документов в протокол.
Прежде нежели лицо, желающее совершить акт, будет допущено в заседание суда, apparitor (судебный пристав) докладывает о нем судьям.
Apparitor к судьям: у дверей суда стоит такой-то и просит позволения войти. Что прикажете? (quid jubetis?)*(246).
Председательствующий. Пусть войдет (ingrediatur)*(247).
Apparitor вводит просителя в залу заседания суда.Председательствующий к просителю: зачем ты пришел к дверям суда и требуешь, чтобы тебя ввели в него*(248)?
Проситель объявляет курии о своем желании внести тот или другой акт, предварительно составленной табеллионом, в судебный протокол: прошу Вас (laudabilitatem vestram*(249), иногда же gravitatem vestram*(250) повелите принять этот документ, прочесть и внести в протокол*(251).
Председательствующий: документ такой-то (charta venditionis, traditionis etc.), представляемый просителем, принимается, будет прочтен и внесен в протокол (suscipiatur, suscepta legatur et gestis praesentibus inseratur*(252).
За этим следует чтение представленного документа.
Если совершается протокол о вскрытии тестамента, то прежде чтения акта суд производит допрос свидетелей, подписавшихся на нем. Каждому из них председатель предъявляет документ с вопросом: присутствовал ли он при совершении тестамента и признает ли свою подпись и печать? Если свидетели дают утвердительный ответ (interfui huic testamento, agnosco signaculum et superscriptionem meam et infra subscripsi*(253) то председательствующий обращается к курии в следующих выражениях: так как ответ свидетелей относительно признания подписи и печати вполне ясен, то завещание распечатывается, вскрывается и прочитывается. (Quoniam de agnitis signaculis vel superscribtionibus testium responsio patefecit, nunc carta testamenti resignetur, linum incidatur, aperiatur, et per ordinem recitetur*(254).
При внесении в протокол документа дарения тотчас после чтения акта следует допрос дарителя о том, подтверждает ли он содержание документа*(255).
Председательствующий: присутствующий здесь NN слышит, что содержит в себе текст прочитанного документа; не имеет ли чего прибавить к этому? (audit praesens NN quid textus epistolae donationis contineat et ideo quid ad haec dicit?*(256).
Проситель: все упомянутые в документе предметы я дарю! (ego omnes meas res supradictas dono!*(257).
Председательствующий к курии: ответ дарителя вполне ясен. Внесите прочтенный документ в протокол! (quod lectum est actis indetar!*(258).
Если суду представлена купчая, то за прочтением ее следует допрос продавца. Председательствующий предлагает ему обозреть документ и объявить суду, признает ли он подпись и печать своими? Если он не явился в курию, то по просьбе покупщика, представляющего акт, суд командирует двух куриалов и эксцептора для предъявления отсутствующему продавцу купчей на дому*(259) и лишь после признания им своей подписи и печати пред судом или командированными куриалами, председательствующий приказывает внести документ в протокол*(260). Личное присутствие дарителя или продавца, а равно и допрос их на дому, не были делом безусловно необходимым. И тот и другой могли в самом акте уполномочить совершить gesta и без их присутствия, что выражалось обыкновенно так: allegandi etiam gestis, non spectata denuo alia mea professione, concede ex more licentiam*(261).
Последний акт процесса внесения документа в протокол состоял в требовании списка с него.
Председательствующий к просителю: чего еще желаете, чтобы суд мог сделать для вас: (Это - самая вежливая форма его обращения к просителю, встречающаяся в тех случаях, когда акт предъявляют defensores ecclesiae или другие должностные лица. Обыкновенно же председатель спрашивает лаконически: quid amplius?)
Проситель: я прошу выдать мне список с протокола (peto, ut gesta mihi edi jubeatis ex more)*(262).
Председательствующий: согласно прошению тебе он будет выдан! (ut petistis gesta tibi edentur ex more). (Эта формула встречается в одних и тех же выражениях почти во всех сохранившихся до нашего времени gesta*(263).
При продаже недвижимой собственности, а равно и дарении, вместе со внесением в протокол документа купли или дара, вносился весьма часто и документ передачи. В этом случае тотчас после подтверждения продажи или дарения один из куриалов, с согласия лица, совершающего акт, командировался председателем для ввода покупщика или одаряемого во владение недвижимым имением на месте его нахождения*(264). Командированный куриал обходил все границы, межи, поля, осматривал хозяйственные постройки и обо всем виденном им составлял донесение в суд с подробным означением состава имущества*(265). Это донесение прочитывалось в курии перед просителем, после чего он объявлял суду, что ввод во владение совершен куриалом без всякого с чьей-либо стороны препятствия (nullo contradicente), что лежащие на имении подати и недоимки будут им уплачены, и просил вычеркнуть из вотчинных книг (polyptici) имя прежнего собственника, внести свое имя и выдать список с протокола о вводе во владение. На это председательствующий отвечал, что имя прежнего собственника будет вычеркнуто и вписано имя просителя, а равно и gesta o вводе во владение будут ему выданы (erit nobis cura de vasariis publicis*(266) nomen prioris domini suspendi et tui dominii adscribi. Gesta quoque actionis cum nostra subscriptione tibi dabuntur ex more*(267).
Список с протокола, выдаваемый из курий, подписывался председательствующим, членами, присутствовавшими при совершении, и наконец эксцептором. Председательствующий магистрат делал подпись в такой форме: NN gesta apud me habita recognovi; куриалы NN his gestis apud nos habitis subscripsi; эксцептор: NN edidi tradidique*(268).
Порядок внесения документа в протокол у дефензоров, как видно из сборника Марини и из толкования Куяция на Sententiae Pauli, ничем не отличался от порядка, принятого в куриях*(269). Представляющий документ обращается к дефензору с просьбой в следующих выражениях: прошу тебя, дефензор, и вас, куриалы, прикажите открыть мне публичные акты (codices publicos); я имею в руках документ, который желаю утвердит посредством внесения в протокол. Дефензор и куриалы отвечают на эту просьбу согласием; проситель объявляет о содержании акта, который и прочитывается. Если документ предъявляется по доверенности, то наперед прочитывается mandatum, a затем уже сам акт, после чего дефензор объявляет, что прочитанный документ будет внесен в протокол, список с которого после изготовления и подписания выдастся просителю, подлинный же отправится на хранение в публичный архив (aequum est, ut gesta, cum a nobis fuerint subscripta et ab amanaensi edita, tibi ex more tradantur, eademque in archivis publicis conserventur*(270)).
Наиболее замечательные gesta, сохранившиеся до наших дней, суть:
1) Gesta de aperiundis testamentis курии города Равенны от 480 по 552 год. Документ этот находится в подлиннике в Парижской национальной библиотеке. Написан на егапетской бумаге. В первый раз издан в 1757 году в Nouveau traite de diplomatique, par deux Religieux Benedictins de la congregation de S. Maur. Tom. III, p. 629-632 p. 706-711. Marini I papiri diplomatici N LXXIV.
2) Gesta de constituto tutore 557 года курии города Реаты, находится в Ватиканской библиотеке, в первый раз издан Бернардом Монтефольконио <Diarum Italicum> p. 64-69. Marini N LXXIX.
3) Gesta de allegato instrumento plenariae securitatis 564 года курии г. Равенны; находится в Парижской национальной библиотеке; издан в первый раз Бриссонием <De formulis etc.> lib. VI cap. 195. Marini N LXXX.
4) Gesta de donatione regis Odoacris 489 года курии г. Равенны; находится в Венской императорской библиотеке; издан в первый раз Marini N LXXXII p. 128-129.
5) Gesta de donatione Mariae spectabilis feminae 491 года курии г. Равенны; находится в Болонском музее; издан в Nouveau traite de diplomatique Tom. V p. 636. Marini N LXXXIV.
6) Gesta de donatione ecclesiae Ravennati a Bono et Martyria 572 года курии г. Равенны; находится в Ватиканской библиотеке; издан Marini N LXXXVIII p. 135-137.
7) Gesta de allegando instrumento donationis a Deusdedit Subdiacono eccles. Rav. 625 г. курии г. Равенны; находится в Ватиканской библиотеке; издан Донием Inscript. С. 1. XIX N. 8. Marini N XC?V.
8) Gesta de allegando instrumento venditionis Domnici 540 года курии г. Равенны; находится в Ватиканской библиотеке; издан в первый раз Маффеем <Нistoria diplomatica> p. 155-160. Marini N CXV.