12.2. Рассмотрение корпоративных споров третейскими судами

Современный этап экономической жизни России характеризуется тем, что в ней ведутся корпоративные войны, целью которых является установление контроля над юридическими лицами, обладающими значительным имуществом. При этом особым секретом не является то, что одной из наиболее эффективных "технологий" в таких войнах становятся так называемые "судебные технологии", которые основаны на несовершенстве главным образом процессуального и судоустройственного законодательства, что зачастую позволяет воюющим сторонам добиваться взаимоисключающих, конкурирующих между собой судебных актов, при помощи которых и происходит установление контроля над соответствующим юридическим лицом.
Несмотря на то, что за последние годы сделано достаточно много для того, чтобы устранить подобного рода явления, дискредитирующие судебную систему и разрушающие экономическую основу жизнедеятельности государства, полностью исключить ведение корпоративных войн с использованием "судебных" технологий не удается*(790). Проведенная реформа процессуального законодательства, направленная помимо прочего на установление новых, более совершенных правил о подведомственности рассмотрения споров, не исключила недостатков в организации судебного рассмотрения корпоративных споров, о чем довольно много пишут в литературе*(791). В связи со сказанным нетрудно предположить, что третейские суды могут быть использованы как инструмент реализации планов недобросовестных лиц, направленных на "недружественное поглощение" тех или иных юридических лиц. При этом уже сейчас очевидно, что своего рода лазейкой для недобросовестных лиц могут стать несовершенства в регулировании арбитрабельности корпоративных споров. Обусловлено это помимо прочего и отсутствием единства в теоретических воззрениях на природу корпоративных отношений и их соотношение с гражданско-правовыми отношениями.
Итак, для того чтобы сделать какие-либо выводы в отношении понятия "корпоративные споры" и об арбитрабельности таковых, первоначально необходимо рассмотреть вопрос о корпоративных отношениях, потенциальная спорность которых может привести к передаче этой категории дел на рассмотрение третейского суда.
Если говорить о легальных основаниях интерпретации корпоративных отношений, то в законодательстве мы найдем, пожалуй, единственное упоминание о характеристике их природы. Согласно п. 2 ст. 48 ГК РФ учредители (участники) юридического лица могут иметь обязательственные права в отношении имущества этого юридического лица. Таким образом, отношения между корпорацией (как разновидностью юридического лица) и ее членом (учредителем) - корпоративные отношения - могут рассматриваться как обязательственно-правовые. Несложное умозаключение позволяет предположить, что законодатель под корпоративными правами подразумевает особую разновидность гражданско-правовых отношений, поскольку таковые характеризуются как обязательственные. Однако вышеприведенная логика не может не вызывать возражений по самым различным основаниям. Впрочем, в современной юридической литературе уже высказывалась неудовлетворенность скупостью и неточностью урегулирования этого вопроса. К примеру, В.А. Белов отмечал, что неправильно сводить корпоративные правоотношения исключительно к обязательственно-правовым отношениям. Таковые необходимо рассматривать как относительные правоотношения, с учетом того обстоятельства, что обязательственные правоотношения, это хотя и самая распространенная, но не единственная разновидность относительных правоотношений*(792).
Под корпоративными отношениями П.В. Степанов подразумевает отношения, возникающие между участниками хозяйственных обществ и товариществ, производственных кооперативов, с одной стороны, и самими этими организациями, с другой стороны*(793). При этом термин "корпорация" не отождествляется с термином "коммерческая организация", поскольку к последним помимо собственно корпораций, основанных на принципе членства, относятся и такие организации, которые по своей сути являются унитарными (государственные и муниципальные унитарные предприятия). Однако в приведенном определении не дается ответ на вопрос, а подпадают ли под понятие корпоративных отношений отношения между самими членами корпорации по поводу их участия в этом юридическом лице.
Е.А. Суханов при характеристике корпоративных отношений отмечает: "корпоративные отношения близки к обязательственным, поскольку тоже имеют относительный характер (оформляя взаимосвязи каждого члена корпорации со всей корпорацией в целом). Но они возникают только между участниками конкретной организации, т.е. закрыты для иных субъектов имущественного оборота. В ряде случаев они на первый взгляд касаются не непосредственного использования корпоративного имущества, а только организации взаимоотношений участников, членов корпорации (что в наибольшей степени проявляется в некоммерческих организациях). В действительности все они имеют четкую имущественную направленность, обусловленную самим характером деятельности созданной организации как юридического лица"*(794). Из этого суждения можно сделать вывод, что профессор Е.А. Суханов рассматривает корпоративные отношения исключительно как имущественные, даже если они складываются не только в связи с собственно имущественными притязаниями заинтересованных лиц.
Т.В. Кашанина дает более широкое и более абстрактное определение корпоративным отношениям. Под таковыми она понимает "разнообразные отношения внутри корпорации как единого и целостного образования, в котором объединены такие разноплановые категории людей, как собственники, управляющие, наемные работники"*(795).
По сути о том же спектре отношений внутри корпорации пишет и К.К.  Лебедев: корпоративные отношения "нуждаются в правовом регулировании в целях обеспечения интересов их участников: владельцев долей и акций, работников"*(796).
Однако вполне резонно возникает вопрос о том, являются ли, например, корпоративные отношения предметом регулирования гражданского права, какова правовая природа корпоративных отношений, являются ли корпоративные отношения разновидностью гражданско-правовых отношений или все-таки возможны корпоративные правоотношения, которые по своей правовой природе не являются гражданско-правовыми? Применительно к теме настоящего исследования ответ на этот вопрос означает и ответ на принципиальный вопрос о том, могут ли все категории спорных корпоративных отношений быть предметом разбирательства в третейских судах, каковы разновидности корпоративных отношений могут передаваться в юрисдикцию третейского суда и при каких условиях это может быть сделано.
Т.В. Кашанина, анализируя корпоративные отношения, отмечает, что таковые делятся на несколько видов. Она пишет: "Самыми важными из них, пожалуй, являются отношения по управлению капиталами, находящимися в распоряжении корпорации. Не менее значимы и отношения по использованию ее материальных ресурсов. Но финансовые и материальные ресурсы корпорации будут "лежать мертвым грузом", если в ней будет неудовлетворительно урегулирован процесс применения труда, если социальные вопросы, весьма значимые для работников, будут оттеснены в ее деятельности "на обочину"*(797). Если приведенную цитату излагать более сухим языком, то можно сделать вывод, что профессор Т.В. Кашанина под корпоративными правоотношениями понимает: 1) организационные ("управленческие") правоотношения; 2) имущественные правоотношения; 3) трудовые правоотношения.
Оставляя пока в стороне вопрос об организационных правоотношениях и имущественных правоотношениях, отметим, что трудовые правоотношения не являются корпоративными. Их правовая природа определяется особым характером взаимоотношений между работодателем, каковым в данном случае является корпорация, и работником, каковым может выступать и лицо, исполняющее обязанности единоличного исполнительного органа (к примеру, генерального директора хозяйственного общества). На эти отношения не оказывает никакого влияния то обстоятельство, что в данном случае на стороне работодателя выступает корпорация. Указанные отношения строятся на основании трудового договора. Эти отношения не являются гражданско-правовыми и имеют характер трудовых правоотношений. Применительно к теме настоящего исследования это означает, что в случае возникновения спора между работодателем и работником, выполняющим функции единоличного исполнительного органа, таковой разрешается в соответствии с нормами, установленными Трудовым кодексом Российской Федерации. В свою очередь Трудовой кодекс Российской Федерации (как и законодательство о третейских судах) не допускает возможности передачи споров из трудовых правоотношений на рассмотрение третейского суда. В соответствии со ст. 382 этого кодекса индивидуальные трудовые споры рассматриваются комиссиями по трудовым спорам и судами (имеются в виду государственные суды). Таким образом, как справедливо обращают внимание специалисты*(798), необходимо отграничивать понятие коммерческого арбитража как института урегулирования гражданско-правовых споров от трудового арбитража, который в силу его специфики, особенностей публично-правового характера не может рассматриваться в качестве разновидности третейского судопроизводства.
Но вернемся к обзору точек зрения на природу корпоративных прав. Некоторые исследователи констатируют, что "корпоративные отношения относятся к гражданско-правовым отношениям"*(799).
В.А. Белов полагает, что "права корпоративные, несомненно, относятся к числу прав гражданских, ибо представляют собой права имущественные и неимущественные, связанные с имущественными, возникают на началах свободы и юридического равенства участников имущественных отношений, обладают свойством неприкосновенности и подлежат, в случае их нарушения, судебной защите"*(800). Приведенное определение в полной мере удовлетворило бы поставленной цели - охарактеризовать корпоративные отношения как разновидность гражданско-правовых - если бы не одно препятствие. В п. 1 ст. 2 ГК РФ, определяющем круг отношений, регулируемых гражданским законодательством, речь идет о: 1) имущественным правоотношениях; 2) личных неимущественных правоотношениях, связанных с имущественными. Строго следуя предписаниям законодателя, мы убеждаемся, что в предмет регулирования гражданского права входят не все неимущественные отношения, а только личные неимущественные отношения. Таким образом, за пределами легального определения остаются неимущественные отношения, не являющиеся личными. Применительно к исследуемой проблеме это порождает новый вопрос: можно ли отнести корпоративные отношения, которые не являются имущественными, к личным неимущественным?
Очевидно, что прежде чем ответить на поставленные вопросы, необходимо обратиться к классификации корпоративных отношений. Согласно наиболее распространенной классификации среди корпоративных отношений выделяются имущественные правоотношения и правоотношения участия в корпорации.
Как мы видим из ст. 2 ГК РФ имущественные правоотношения являются предметом регулирования гражданского права. Что касается прав участия, то отнесение их к предмету регулирования гражданского права очевидным не является.
Применительно к корпоративным отношениям как предмету гражданско-правового регулирования в литературе высказывались суждения о том, что право участия само по себе гражданско-правовым не является. Однако среди юристов нет единства мнений о природе возникающих в данном случае правоотношений.
Так, в ряде работ было высказано мнение о том, что права участия являются личными неимущественными правами членов корпорации (акционеров)*(801). К примеру, профессор О.Н. Садиков отмечает, что неимущественные отношения личного характера, сопутствующие имущественным, возникают в деятельности хозяйственных товариществ и обществ, участники которых вправе участвовать в управлении делами товарищества и общества, получать информацию об их деятельности и знакомиться с соответствующей документацией. Ввиду тесной связи названных личных прав с имущественными и их регламентации в рамках единых законодательных актов и те, и другие должны входить в предмет одной отрасли права - в данном случае гражданского права"*(802).
В то же время А.М. Эрделевский отмечает, что корпоративные неимущественные права не могут быть отнесены к числу личных, так как под таковыми понимаются абсолютные права, неразрывно связанные с личностью гражданина и не имеющие имущественного содержания. В свою очередь неимущественные права акционеров следует рассматривать в качестве относительных (так как праву акционера соответствует обязанность определенного лица - самого общества) и отчуждаемых (с переходом права собственности на акцию к другому лицу происходит переход всех удостоверяемых акцией прав)*(803). Вследствие этого делается вывод о том, что "правильнее говорить о рассматриваемых правах не как о личных неимущественных, а как о другой разновидности неимущественных прав - неимущественных корпоративных правах*(804).
В свое время еще профессор О.А. Красавчиков отметил, что классификация отношений, составляющих предмет регулирования гражданского права, недостаточно полно отражает все стороны регулируемого предмета. В частности, существуют отношения, которые не относятся ни к имущественным, ни к личным неимущественным отношениям, но которые являются предметом регулирования гражданским правом*(805). В результате прошедшей в советском правоведении по этому поводу дискуссии было определено место таких отношений в системе гражданско-правового регулирования и они были поименованы как организационные отношения*(806). Идеи, высказанные О.А. Красавчиковым, были по-новому интерпретированы в новых экономических и политических условиях применительно к регулированию тех отношений, которые складываются в рамках или с участием корпораций.
Попытку объяснения правовой природы корпоративных прав (прав участия) предпринял А.Ю. Бушев. Говоря о том, что корпоративное право (право участия) само по себе гражданско-правовым не является, А.Ю. Бушев полагает, что это обусловлено тем, что сами по себе, взятые в отдельности, права участия (права акционера) не имеют ни имущественной, ни абсолютной личной природы. Вместе с тем они служат средством, во-первых, подготовки и организации имущественных отношений, а во-вторых, обеспечения имущественного интереса акционера. Права участия рассматриваются А.Ю. Бушевым как инструмент, средство, используемые законодателем для организации гражданско-правовых имущественных отношений в акционерном обществе*(807). Обязательственно-правовые отношения между акционерами и корпорацией рассматриваются как проявление особой степени организации таких имущественных отношений. При этом наделение акционера корпоративными правами - правами участия призвано способствовать организации имущественных отношений, складывающихся между акционерами и обществом*(808). Таким образом, права участия (в понимании А.Ю. Бушева) по сути являются организационными правоотношениями (в терминологии О.А. Красавчикова), выполняя функции по упорядочению режима реализации имущественных отношений в корпорации. В этой связи поставим вопрос: а почему бы волей законодателя не определить указанные отношения подлежащими регулированию гражданским правом?
Вместе с тем в литературе высказаны и иные суждения относительно природы корпоративных отношений. Так, П.В. Степанов считает, что правовая природа корпоративных отношений имеет имущественный характер, поскольку в их основе лежат экономические отношения собственности*(809).
Профессор Б.М. Гонгало пишет о том, что "корпоративные отношения" есть категория собирательная, объединяющая имущественные и организационные отношения, регулируемые гражданским правом. Включение этих отношений в предмет гражданского права обусловлено использованием метода координации при их регулировании"*(810). Такой же вывод делается Н.Н. Пахомовой, которая пишет, что "корпоративные отношения необходимо понимать как комплексные - имущественные и связанные с ними неимущественные (организационные) отношения"*(811). Подобный подход прямо проецирует возможность включения указанных отношений в предмет регулирования гражданским правом, без необходимости дополнительных обоснований. Однако следует отметить, что права участия все-таки не являются имущественными отношениями, а экономические отношения, лежащие в их основе, влияют на корпоративные отношения опосредованно. Действительно, если проанализировать существо отношений, возникающих в связи с такими акционерными правами (правами участия), как право на получение информации о деятельности общества, право участия в общем собрании общества, то мы обнаружим, что непосредственной имущественной выгоды реализация этих прав их обладателю не приносит. Более того, права участия, которые реализуются в рамках взаимоотношений участника корпорации и самой корпорацией, непосредственно затрагивают и права третьих лиц, являющихся участниками корпорации. Таким образом, в рамках корпорации происходит своего рода "малая публицизация" отношений, складывающихся между участниками и между участниками и самой корпорацией. Не влияя непосредственным образом на отношения с третьими лицами, права участия взаимосвязаны внутри системы корпоративных прав, и попытка реализации таких прав либо некие дефекты в таких правоотношениях неизбежно затрагивают права всех участников корпорации.
Высказанные суждения имеют самое непосредственное отношение к обсуждаемой нами теме третейских судов и третейского разбирательства. Представим себе, что относительно спора о праве голосования на общем собрании акционерного общества достигнуто соглашение между акционерным обществом и акционером о передаче этого спора на разрешение третейского суда. Очевидно, что решение вопроса о том, обладает ли акционер правом голосования на общем собрании или не обладает таковым правом, непосредственно затрагивает и права иных акционеров, поскольку изменяет пропорции голосов при голосовании на общем собрании (особенно если обладает значительным пакетом акций). Таким образом, все остальные акционеры (помимо истца - одного акционера и ответчика - акционерного общества) заинтересованы в последствиях разрешения этого спора. Это означает, что они имеют право участвовать в судебном разбирательстве в качестве третьих лиц. Однако если третейское соглашение заключено без их участия, то, исходя из принципов регулирования третейского разбирательства, они лишены права участия в третейском разбирательстве. Таким образом, третейское соглашение, заключенное относительно разбирательства корпоративного спора о праве участия в акционерном обществе, является недействительным, поскольку затрагивает права третьих лиц (акционеров), которые не имеют процессуальной возможности участвовать в разбирательстве спора. Неслучайно, к примеру, что законодательство США не допускает рассмотрение арбитражем (третейским судом) исков владельцев корпоративных ценных бумаг*(812). Шведский Закон об акционерном обществе ограничивает возможность рассмотрения споров третейским судом лишь спорами в отношении незначительного количества акций*(813).
Таким образом, такая разновидность корпоративных отношений, каковой являются права участия, не может быть предметом разбирательства в третейском суде, поскольку затрагивает права всех участников общества. Однако это не влияет на характеристику таких отношений как отношений частного права (гражданско-правовых в широком смысле этого слова). Это обстоятельство делает возможным исключения из сформулированного правила: споры в отношении прав участия могут быть переданы на разрешение третейского суда, если соглашение об этом достигнуто всеми участниками корпорации либо если участников в корпорации двое и они заключили между собой третейское соглашение.
В силу того, что корпоративные отношения, как правило, связывают значительное количество лиц, при решении вопроса о возможности разбирательства спора между участниками корпорации необходимо определять наличие между ними материального правоотношения. И напротив, в том случае, если заинтересованных лиц связывают материальные правоотношения, но некоторые из участников этих материальных правоотношений не связаны третейским соглашением, то в этом случае передача спора на рассмотрение третейского суда невозможна. Так, в том случае, если третейская оговорка содержится в учредительных документах о создании юридического лица, то вновь созданное юридическое лицо не связано этой оговоркой, даже если у него возникает спор с одним из учредителей. Обусловлено это тем обстоятельством, что, будучи самостоятельным субъектом права, вновь созданное юридическое лицо не связано соглашением, заключенным иными лицами. Практика третейского разбирательства в целом ориентируется на сформулированную позицию*(814)